Развитие традиционного христианства. Сборник статей. Том1 - страница 4

4) логическая взаимосвязанность;

5) частичное предвосхищение в чем-либо на более ранних этапах развития;

6) консервативное отношение к прошлому, сохранение старой идеи в новой форме;

7) подтверждение временем, т. е. сохранение в актуальном состоянии достаточно долгое время.

Таким образом, Ньюмен пытается обосновать развитие вероучения наличием неких «зачатков» будущих догматов в ранней церкви подобно тому, как Новый Завет присутствует в Ветхом Завете как «неисполненное пророчество», а также как в апостольский век пророчески присутствует позднейшее вероучение церкви. Ньюмен даже допускает через имплицитное выявление и эксплицитное формулирование появление в церкви абсолютно нового знания о вероучительных истинах.

Богословие кардинала Ньюмена подвергалось и подвергается критике, однако его теория догматического развития воспринята официальным учением католической церкви. В конституциях II Ватиканского собора утверждается, что «апостольское Предание развивается в церкви… ибо возрастает понимание предметов и слов Предания – возрастает и через созерцание и исследование, осуществляемое верующими…»11.

В православном богословии теорию догматического развития впервые обосновал В.С. Соловьев в работе «Догматическое развитие церкви в связи с вопросом о соединении церквей»12 (1886). Эта работа Соловьева была написана им в ответ на критический разбор Г.Т. Стояновым взглядов Соловьёва на соединение церквей. Г.Т. Стоянов утверждал, что «католическая церковь позволяет себе развивать» догматическое учение (приводя в пример теорию Д.Г. Ньюмена), в то время как православная церковь «допускает только охранение» откровении. Соловьев в ответ обосновывает правомерность появления «новых» догматов.

Утверждая единство и неизменность истинны откровения, В.С. Соловьев подчеркивает постепенность ее явления человечеству. Первоначальное исповедание христианской веры Деян. 32, 33, 36, содержало в себе все еще не сформулированные догматы: «В этом едином догмате заключались уже все те догматические истины и определения, которые впоследствии постепенно выяснились в сознании церкви, становясь неоспоримою частью ее догматического учения. Но в первоначальные времена христианства эти частные догматы не были выяснены для всецерковного сознания… Эта истина, «заложенная в человечестве сначала как чаяние (для языков) и как обетование (для народа Божия), становится событием чрез явление во плоти действительного Богочеловека Иисуса Христа». Однако «христианское человечество» не могло «сразу обнять ее во всей полноте ее частных определений, которые и должны были в борьбе с заблуждениями постепенно раскрываться для ума церкви по мере усвоения им ума Христова»13. Соловьев прямо говорит о развитии «церковного сознания» от меньшей ясности и определенности к большей, при котором истины веры «выступают наружу» и «проявляются» и не имеет значения новая или старая идея высказана. Причиной недостаточности понимания божественного откровения В.С. Соловьев считает и несовершенство самого человека, а критерием истинности той или иной богословской идеи, по Соловьеву, может быть только присутствие Духа Святого в церкви, что и определяет церковь как живое существо: «… во всех актах вселенской церкви, совершаемых через ее законное представительство, ни божественные, ни человеческие силы не действуют в своей отдельности, а действует само богочеловеческое существо вселенской церкви, в коем божеское начало нераздельно и неслиянно сочетается с Началом человеческим. По божескому началу эти определения выражают непреложную истину, а по человеческому – они выражают ее не в совершенной полноте, а потому и допускают ее дальнейшее восполнение в таких же актах вселенской церкви, раскрывающих другие стороны той же истины»