Я пальцами нащупываю подлокотник дивана, медленно опускаюсь вниз. Сердце вибрирует так сильно, будто в любой момент остановится.
Я не ошиблась. Аня и Саша – почти ровесницы. Разница, видимо, совсем незначительная.
Интересно, кто из них младше?
Господи, разве это имеет значение?
– Я думал о разводе, – медленно начинает Макар, усаживаясь в кресло. – И это никак не связано с Ларой. Совпало.
– Какое удачное совпадение.
– Думал, – продолжает, игнорируя мои подначки. – У нас всё хреново было. Душила ты меня, Ксю. Понял, что не выгребаю. Не могу и не хочу так больше. Пошёл на лево, да, мой косяк. Нужно было сначала развестись. Но потом ты сказала о беременности.
– И ты решил остаться со мной? Три – один в мою пользу сыграло? Дубинин, ты профи. Я думала унизить меня сильнее нельзя. Притащил свою дочь, её пса, пусть у меня аллергия. Вершина подлости. Но это… Вау.
– Что именно теперь не так?
– А ты не понимаешь? Великий меценат остался с беременной женой. Так бы не остался, но она залетела. Твою же мать.
Я тру лицо. Нервно смеюсь, проглатываю всхлипы. Я чувствую себя пьяной. Только от горя.
Как же иронично. Господи. Многие родственники и знакомые шушукались, что мы по залёту поженились.
Кто в восемнадцать лет замуж выскакивает? Спустя полгода после начала отношений. Быстро, поспешно.
А мы хотели комнату в общежитии получить, на съёмную квартиру денег не хватало. Вот и расписались.
Вскоре я узнала, что беременна. Это мы так бурно медовый месяц праздновали.
– Мы женились не по залёту, мы по свадьбе залетели, – вечно отшучивалась я.
А получается…
У нас не свадьба по залёту.
У нас брак по залёту сохранился.
– Всё не так, – Мак прикрывает глаза. – Нет. Я решил… Разобраться, закончить всё правильно между нами. Я не меценат, да. Я бы не остался с тобой лишь из-за беременности, Ксю. Содержал бы, помогал, всё делал, но не оставался в браке.
– А почему остался? Что так? Там хуже кормили? Не так обхаживали? Или хорошая Лара оказалась не такой покладистой, когда залетела?
– Я расстался с ней, не зная, что она беременна.
– А так бы с ней остался, да?
– Нет! Черт! Как сложно с тобой, – муж подрывается, пинает кресло. – Ты ведь сейчас снова это начинаешь. По кругу, бляха. Вопросы задаёшь, сама отвечаешь. Тупо то же самое, что было шесть лет назад.
– А что тогда было? Ну, просвети меня! Пилила тебя?
– Да! Бу-бу-бу. Бу-бу-бу. Там не так сделал. Тут облажался. Вжух-вжух, пилим-пилим. И ничерта не выслушаешь чужую сторону. Только ты права, ты вечная жертва.
Слова мужа режут по живому. А я как пациент с крайней степенью мазохизма. Мне нужно…
Добить себя хочу словами мужа. Окончательно разрушить всё хорошее между нами.
Чтобы когда мы развелись, во время самой жуткой ностальгии – у меня даже мысли не мелькнуло к Дубинину вернутся.
– Ты продолжай. Давай, – я подначиваю, тоже на ноги подскакиваю. – Что ещё во мне так? Не стесняйся. Что? Потолстела? Грудь обвисла? Смотрю не так?
– Закончили, Ксюш. Хватит. Я не планировал тебя ни в чём упрекать, больше не повторится. Ты мать моих детей, ты моя жена. Я не собираюсь ни критиковать тебя, ни тем более оскорблять. На этом разговор закончим.
– Ты прав. Закончим. Всё. Мы сегодня же съедем!
– Прекрати. Заканчивай истерику. Ничего не изменится. Будет как прежде.
8. Глава 4.1
Нет.
Мой муж удивительный человек, правда. Уникальный в своём роде.
Есть же у обычных людей какие-то пределы. Нормы совести, которые не перескочить.
