— Я отъеду по делам где-то часа на два, а ты пока подбери платье.
— Ты совсем не хочешь идти? — спрашиваю у мужа.
Он так театрально опускает голову, давит из себя грустную улыбку, что я невольно реагирую, потому что он меня выдрессировал получать нужную от меня реакцию.
Это осознание бьет наотмашь.
Я для него послушная кукла.
А мне казалось, что чрезмерная забота и контроль — это все проявление любви. Возможно, у кого-то так и есть, но в моей семье это оказалось лишь манипуляцией.
— Я очень хочу пойти. Ты же знаешь, я редко что-то прошу, но сегодня я хочу провести вечер вне дома.
И увидеть Кирилла. Хотя бы посмотреть на его реакцию. Он же меня «купил».
До сих пор на языке горький ядовитый привкус от этого «купил». И я не верю, что Кирилл сделал это по-настоящему. Что он может что-то потребовать от меня.
Поэтому я хочу взглянуть в его глаза. Увидеть знакомые голубые глаза. Такие привычно холодные. И понять, что ошибаюсь в подозрениях.
Несколько лет прошло ведь.
Через семь часов мы едем на мероприятие, выбрав черную классику. Мне помогают выйти из машины около входа в оранжерею. Я придерживаю длинный подол черного платья. И жду Федора, чтобы взяться за его локоть. Мы — чета Родионовых. И мне придется это демонстрировать. Мы идем по дорожке сквозь красивые лиственные арки и останавливаемся около прозрачной стойки, где миловидная девушка встречает гостей и отдает им номер столика и программу мероприятия.
Федя доводит меня до нашего столика, за которым пока никого нет, а сам извиняется и уходит к кругу мужчин, которые собрались около бара.
Я осматриваюсь, скольжу глазами по красивому цветочному декору, по лицам гостей — некоторых я знаю, — по нарядам девушек. А потом замираю взглядом на крупной фигуре в темном костюме. Светлые волосы мужчины идеально уложены. Из-под рукава видны дорогие часы. А улыбки на губах нет.
Вместо нее ухмылка.
Он смотрит на меня. Сверлит взглядом. И спускается по ступенькам от сцены, чтобы дойти до столика по самому короткому пути.
Я не отрываю от него глаз. Смотрю безотрывно. И теряю последнюю надежду, что Кирилл Прохоров меня не «купил».
Нет, по его холодному, жадному взгляду я понимаю, что ошиблась — Кирилл смотрит на меня, как дракон смотрит на свое золото. И он не даст мне сбежать.
— Ты наконец-то соизволила посетить мой вечер, Милана, — говорит Кирилл своим таким знакомым низким голосом и садится за стол. Сколько раз, стоило ему заговорить со мной в прошлом, и мое сердце замирало. Я так по-глупому влюбилась в него, но Кирилл излечил меня от наивности.
А Федя от доверия.
— Прости, я не считала приглашений. На какое я в итоге ответила? — улыбаюсь, стараюсь не показать волнения, потому что сердце колотится от одного лишь его присутствия рядом. Рядом с Кириллом я ощущаю такую огромную разницу. Я вся напряжена, сердце неспокойно, дыхание сбивается и путаются мысли.
Рядом с Федором меня так никогда не трясло. И я даже сейчас могу, хоть и огромным, но усилием воли держать себя в руках.
Но не с Кириллом.
Он будто криптонит для моих сил — уничтожает любую попытку взять под контроль свои эмоции. Мне стоит огромных сил не показывать перед ним себя настоящую, потому что я настоящая слишком уязвима.
— На сорок седьмое, — усмехается Кирилл. — И что же случилось, Лана?
Я дергаюсь от пробежавшего по моей спине тока. Лана... В моих ушах шумит от тока крови. Дыхание сбивается. А память подкидывает давно похороненные в темном уголке воспоминания наших ночей. Даже тогда Кирилл не был особо нежным, всегда брал то, что хочет. Подчинял меня своим желаниям. И шептал имя.
