Все откопаю на Федора. Подниму со дна все его тайники. Не позволю себя растоптать!
Нет больше Миланы — нежной и милой домашней девочки. Заснула она в своем хрустальном гробу.
Хочу быть злой ведьмой! И буду!
Главное — не наделать глупостей.
Из душа я выпархиваю в халате. Улыбаюсь. Обнимаюсь. Расспрашиваю про работу, будто мне это интересно. А Федя рассказывает, но ему надо меня куда-то сбагрить, потому что Ася еще в здании и выйти через холл она не может. Он нервничает, а я хлопаю глазами.
Я не умею играть в интриги. Не умею их строить. Я всю жизнь была под защитой папы. Думала, что теперь меня защитит Федя. Убережет от всего. Станет опорой. Стеной.
Он и стал. Я разбилась об эту стену на полном ходу.
Я пью очередную чашку кофе. У меня уже желудок от него сводит, но я тяну улыбку и не даю Федору «спуститься в гараж, прогреть машину», «сбегать за круассанами», «купить цветов».
Улыбаюсь, мотаю головой и смотрю, как горят его глаза.
От ненависти ко мне.
Сегодня во мне что-то перещелкнулось. Или лопнул мыльный пузырь, в котором я жила. Но я вижу мир ярче, честнее и больнее для своего сердца. Все оттенки будто заново учусь понимать.
Словно дышать учусь.
Его рабочий планшет вдруг оживает, приходит письмо, а логотип компании Кирилла.
— Федь, тут тебе... приглашение. Ой, прости, я открыла уже. Извини, — протягиваю ему планшет, пока он наливает себе сок. Он забирает его и хмурится.
— Нас пригласили на благотворительный вечер. «Парабола» устраивает.
Он сознательно не называет имен. Кирилл для него враг.
И я, конечно, радостно соглашаюсь.
— Конечно, мы пойдем. Сто лет с тобой нигде вместе не была. — Счастливо трясу кулачками и, смеясь, убегаю в спальню «выбирать наряд».
Вытянувшееся, злое лицо мужа просто бесценно.
Естественно, мы не были нигде сто лет, ведь ты таскаешь с собой свою любовницу.
Но не в этот раз.
Из спальни я слышу, как громко хлопает входная дверь — он в бешенстве. Видимо, я испортила не только его обеденный трах, но и что-то еще.
Федор возвращается через час. Притаскивает мне огромный букет из роз и эвкалипта. Смотрит глазами побитой собаки.
— Милан, ну давай, не пойдем. Проведем сегодня вечером только вдвоем.
— Фе-едь, — тяну я умоляющим голосом. — Мне очень хочется побывать на мероприятии. — Мы ж правда с тобой сто лет никуда не выходили. — Я глажу мужа по торсу, а в голове заставляю себя представлять абстрактного мужчину, чтобы не показать брезгливость.
Да, долго я этот спектакль не выдержу.
— Милая, ну зачем тебе идти на мероприятие Прохорова? Я думал, ты его ненавидишь.
«Нет, Феденька, ненавижу я тебя, а Кирилл оказался просто не моим мужчиной, хоть я в него и влюбилась».
— С чего ты взял? — улыбаюсь и заглядываю в глаза.
Федя мешкает с ответом.
— Вы вроде плохо расстались?
— Он со мной расстался, я-то с ним не расставалась. Просто в моей жизни появился ты и все изменилась.
Федя пытается поцеловать меня, я уворачиваюсь, прижимаюсь к нему, сжимаю в кулаках ткань его лонгслива.
— Прохоров — это мое прошлое. Я о нем и не вспоминаю, — вру безбожно, но мне нужно усыпить бдительность Федора
— Хорошо, но если тебе не понравится, то мы сразу же уедем.
— Ага.
Меня подмывает спросить, а сколько таких предложений высылал на нашу семью Кирилл? Вряд ли оно первое. Но язык прилипает к небу — так я себя точно выдам. Милана никогда не была подозрительной.
Федя целует меня в лоб и говорит:
