— Я… я правда не знаю, что теперь делать, — честно признаюсь я.
Камиль откидывается в кресле напротив.
— Для начала – выдохнуть. Ты в безопасности.
— Надолго?
Он сжимает губы.
— Дамир не дурак. Он будет тебя искать.
Я знаю. Чувствую это каждой клеточкой тела.
— Он ведь не всегда был таким, да? — тихо спрашиваю я.
Камиль молчит.
— Камиль…
Огонь потрескивает в камине, тени двигаются по его лицу, но выражение остается застывшим. Я почти жалею, что задала этот вопрос, но потом он медленно качает головой.
— Нет, не всегда.
Камиль откидывается на спинку кресла, сцепляет пальцы в замок.
— Ты думаешь, он никогда не любил меня?
Мужчина смотрит на меня долгим, тяжелым взглядом. Я сжимаю пальцы на чашке.
— Он любил. И любит. Но его любовь, как клетка. Он сжимает пальцы, пока не начнет душить.
Тишина становится вязкой, как мед. Камиль вздыхает, стирает ладонью усталость с лица.
— Он меня любит. По-своему.
— Лейла, — он качает головой.
— Но эта любовь, как ты верно заметил, клетка. Тюрьма, — заканчиваю я.
Где-то в ночи за окном скрипит дерево. Ветер качает ветви.
— Ты ведь не сможешь оставаться здесь вечно, — говорит Камиль.
— Я знаю.
— Значит, нужно планировать, что дальше.
Я поднимаю на него взгляд.
— Ты поможешь мне?
Он долго не отвечает.
— Я уже помогаю, — спокойно произносит Камиль.
Я киваю, а внутри разрастается паника. Потому что я понятия не имею, как выбраться из этой ситуации.
— Я надеюсь, ты не добавил в чай один из ликеров твоей мамы? — с наигранной иронией спрашиваю я.
— Нет, только травы.
Кажется, он не раскусил меня. Медленно выдыхаю, и делаю глоток чая. Горячий настой обжигает язык, но тепло вмиг согревает меня изнутри.
— Завтра мне нужно в город, — говорю я, внимательно наблюдая за реакцией Камиля.
Он мгновенно хмурится.
— Лейла, ты серьезно?
— Да. Мне назначено свидание с отцом в тюрьме.
Он ставит чашку на стол с легким стуком.
— Нет. Ни за что.
— Камиль!
— Дамир станет искать тебя там в первую очередь, — его голос звучит жестко. — Это ловушка.
Я качаю головой.
— Я добивалась этого свидания целый месяц. И, тем более, Дамир об этом не знает.
Он впивается в меня взглядом.
— И ты уверена, что он не узнает?
— Уверена.
Камиль долго молчит. Я почти чувствую, как он борется с собой.
— Пожалуйста, Камиль, — тихо прошу я, — я хочу увидеть отца. Особенно сейчас.
Он закрывает глаза, с силой сжимая переносицу, а затем резко выдыхает.
— Это безумие.
— Это важно.
Он снова смотрит на меня, и в его глазах я вижу борьбу.
— Я поеду с тобой, — наконец говорит он.
Я киваю. Потому что знаю: по-другому он не согласится.
Лейла
Коридор тюрьмы тянется бесконечно.
Гулкие шаги охранника впереди, тусклый свет ламп, облупленные стены, пахнущие старостью и сыростью. Я иду за ним, чувствуя, как холод цементного пола пробирается сквозь подошвы туфель. Воздух тяжелый, вязкий, пропитанный чем-то металлическим и ржавым.
Охранник останавливается перед дверью.
— Десять минут.
Я киваю, а горло сжимает удушающий спазм. Он открывает дверь.
Я вхожу.
И мое сердце моментально падает вниз.
На стуле за столом сидит не отец.
Дамир!
Его взгляд встречает мой. Его – темный, пронизывающий, неизбежный, как сама судьба.
Я отшатываюсь.
— Как…
Щелчок замка за спиной звучит как выстрел. Я бросаюсь к двери, дергаю ручку.
Заперто.
— Лейла, — его голос мягкий и ласковый.
И от этого только страшнее. Я не дышу. Стены давят, воздух становится слишком густым, я задыхаюсь…
