Лейла
— Ты ведь понимаешь, что если он узнает…, — мой голос дрожит.
— Узнает, — спокойно отвечает Камиль. — Вопрос только когда.
Я сжимаю пальцы на коленях.
— Ты не обязан мне помогать.
— Обязан, — он твердо сжимает руль. — Ты же знаешь, что обязан.
Я отворачиваюсь к окну, сдерживая слезы.
Машина мчит нас в неизвестность. Но впервые за долгое время я чувствую: я больше не одна.
Внедорожник съезжает с трассы, скрываясь в темноте лесной дороги. Колеса мягко скользят по грунту, фары выхватывают из темноты силуэты деревьев. Вокруг – ни единого фонаря, ни звука цивилизации. Только ночь, тяжелая и влажная, дышащая прохладой.
Камиль уверенно направляет машину вперед. Он знает, куда мы направляемся, но мне страшно спросить.
Я дрожу. Возможно, от холода. Возможно, от того, что осознаю: пути назад нет.
— Далеко еще? — спрашиваю тихо.
— Почти приехали.
Его голос спокоен, но я чувствую, что он тоже напряжен. Я ощущаю это по тому, как он сжимает руль. Как слишком часто бросает короткие взгляды в зеркало заднего вида.
Наконец-то он сворачивает на узкую проселочную дорогу.
Дом. Небольшой, старый, но крепкий. Укрытый в тени деревьев, скрытый от посторонних глаз.
Я сразу же узнаю это место.
— Это же дача твоей матери, — шепчу я.
— Она здесь давно не была. Никто не будет искать тебя тут.
Машина останавливается. Камиль заглушает двигатель, но не торопится выходить.
— Лейла.
Я вздрагиваю. Он редко произносит мое имя таким голосом.
— Ты уверена, что готова к этому?
— У меня нет выбора.
Он хмурится.
— Выбор есть всегда.
— Правда? — я горько усмехаюсь. — Я могла остаться. Сделать вид, что меня все устраивает. Ждать, пока Дамир окончательно сломает меня. Или…
Я вдыхаю, собирая все силы.
— Или бежать.
Камиль не отвечает. Он просто смотрит на меня так, словно впервые видит по-настоящему.
— Пошли в дом, — наконец говорит он.
Мы выходим. Земля под ногами мягкая, пахнет влажными листьями и деревом. Камиль отмыкает дверь, и я следую за ним внутрь.
В темноте он находит выключатель, и дом наполняется приглушенным светом.
Дача пахнет старым деревом и высохшими травами. Воздух застоялся, но в нем есть что-то уютное и настоящее. Это место хранит запахи времени, истории и воспоминаний.
Я провожу пальцами по шероховатой поверхности стола. Он темный, тяжелый, с царапинами от кружек и ножей. В детстве я сидела за этим столом, болтая ногами в воздухе, пока Камиль учил меня раскладывать пасьянс.
Сейчас все по-другому. Сейчас я здесь не потому, что хочу. А потому, что некуда больше идти.
Теперь это мое убежище.
Камиль разжигает камин. Деревья шумят за окном, ветер раскачивает их ветви, но внутри становится теплее. Огонь вспыхивает, и на стенах начинают плясать тени.
— Садись, — Камиль указывает на старый диван, сам идет на кухню.
Я слышу, как он включает чайник.
Опускаюсь на край дивана, крепко сжав пальцы. Внутри все еще дрожь. Все еще страх.
Камиль быстро возвращается с двумя чашками.
— Выпей. Это чай, он поможет.
Я принимаю чашку, но не пью. Слишком много эмоций стоит комом в горле.
