Отвешенный подзатыльник стал полной неожиданностью. Я резко развернулась к старухе, а она глядела на меня в ответ волком.
— Ротозейка! Тупица! — костерила меня женщина на чем свет стоит. — Ишь что удумала! Гордость что ли взыграла?! Ты эти приблуды оставь для богачей! Нет у нищих гордости. Ты на какие шиши жить собралась, балбесина?! Выкинет она платье! Я тебе выкину! Самой не надо - так мне отдай! Ты погляди-ка на нее…
— Я пойду работать! — упрямилась я. — И заработаю все сама, а это…— почти с ненавистью глянув на украшения, я сорвала их и бросила на пол. — Пусть пропадет оно все пропадом вместе с Алерисом!
Женщина в ответ прищурилась и, закряхтев, наклонилась за браслетами. Подув на них, чтобы очистить от успевшей налипнуть пыли, она разглядела их на свету камина и как-то странно крякнула.
— Есть тут одна работенка. Из соседнего города то и дело приходит зазывала. И день, и ночь девок наших кличет.
Понаблюдав за тем, как Каора прячет бриллиантовый браслет в подоле платья, я уточнила:
— Что за работа?
— Известно какая, — усмехнулась она. — Только вот… — на меня пришелся ее оценивающий взгляд. — На такую образину даже у моряка после трех лет плавания не вскочит.
Я проглотила обиду и вздернула подбородок. Не такая уж я была и уродина. Все мне говорили, что бабушка была настоящей красавицей, а в детстве я была очень на нее похожа. Вот только похудею немного, прыщи сойдут, и тогда…
— Вишь оно как, — старуха, шаркая по полу тапочками, добралась до грубо сколоченной лавки и опустилась на нее всем телом, так что та скрипнула. — Все толковые работы давно уж заняты. Глушь у нас тут. Мест мало. И каждый за свое зубами держится, не то что ты, простофиля. Но может таскать горшки в публичном доме тебя и возьмут.
Таскать горшки?! От такой перспективы я вздрогнула, а внутри поднялась волна тошноты. Каора крякнула, наблюдая за мной.
— То-то же. Так что оборви-ка ты с платья все жемчуга да каменья, подбери то, что раскидала и иди в городской ломбард. На первое время тебе хватит, а как устроишься, пиши муженьку письмо, чтобы прислал тебе деньги на содержание.
Внутри меня все заклокотало от гнева и обиды.
Он врал мне, унизил меня, растоптал мое сердце и станцевал на осколках. И сделал это на глазах у всего света. А я к нему письма писать?! Ну, уж нет! Лучше буду до конца жизни таскать горшки!
Но вот что касается украшений…
Поджав губы, я посмотрела на валяющиеся на полу колье и браслеты. В конце концов, если бы я не вышла замуж за Алериса быть может давно уже начала работать. Это всего лишь небольшая плата за то, как он обошелся со мной. Да.
Скрепя сердцем, я подняла драгоценности и глянула на них, как на ядовитую змею. Мне казалось, что они даже извивались и шипели.
— Так-то. Дура ты, Нисса. Как была, так и осталась. Ноги раздвигать научилась, а в голове не прибавилось. Оставайся на ночь здесь, но чтобы завтра утром убралась поскорее. Похлебку-то гляди разучилась варить?
— Не разучилась, — глухо отозвалась я, ощущая, как эмоции разрывают грудь.
Но нельзя плакать. Нельзя.
***
На вырученные с продажи камней деньги я купила себе тройку простеньких платьев, нижнее белье, немного трав для ухода за кожей, кое-какой еды и самое главное - сняла крошечную комнату на самой окраине города. Даже моя уборная во дворце Алериса была больше, чем все жилье целиком. Но времена изменились, и с этим нужно было мериться.
