Странная мысль. Как будто я собираюсь ему мстить? Но я не собираюсь. Просто хочу унести ноги, вот и всё. А то, как и с кем Рэйвен будет жить потом – его личное дело, которое больше никак меня не касается!
Перед мысленным взором отчётливо встают лазурные ледяные глаза. Досадливо тру саднящий след на шее, который тут же начинает пощипывать. Интересно, с той, другой, Рэйвен так же груб?
Вот уж вряд ли – пищит противный голосочек в голове. Ведь она, в отличие от меня, особенная!
Целительство лишь один из множества талантов этой удивительной женщины. Я многим обязан ей.
Всё меняется, когда он говорит о НЕЙ! В интонациях появляется бархатистая нежность, лёд в глазах тает, и даже хищные черты лица дракона как будто становятся мягче. Нет, её он явно не хватает за волосы и не швыряет на кровать лицом в подушку, чтобы грубо брать сзади.
Разве не должно быть наоборот, Светлейший? Я – законная жена, которой давали клятву, а ЕЁ он не пойми где подобрал! Так почему он со мной ведёт себя как со шлюхой, а с неё готов пылинки сдувать? Ответ на поверхности…
Она родит мне сильных сыновей-драконов. Ты ведь не смогла.
Ничто! Не должно расстраивать женщину, которая носит моего сына-дракона.
Ногти впиваются в гладкое дерево, зубы сводит до скрипа. Внутри разливается больнючий яд. Ревность…
ВСЁ! Должно было быть иначе!
Почему? Почему всё перевернулось с ног на голову? Чем я прогневила небеса?
Под ногами громко скрипит ступенька.
Шиплю сквозь зубы и замираю на месте.
Срань небесная! Проклятый Рэйвен! Задумалась и забыла про это коварное место на лестнице!
Кровь полыхающей лавой несётся по жилам. Сердце набатом стучит в ушах. Кусаю щёку до металлического привкуса во рту. Часто и рвано дышу, но… ничего не происходит.
Поднимаю глаза к тёмному потолку: слава Светлейшему и небесным хранителям!
Бесшумно, как тень, сбегаю вниз, едва касаясь носочками пола. Налево по коридору, к запасному выходу для слуг. Ммм, дверь ожидаемо заперта на ключ, поэтому придётся воспользоваться простейшим отпирающим заклинанием. Накрываю замочную скважину ладонью и шепчу:
– Апертум!
Раздаётся тихий щелчок, в лицо ударяет влажный ночной воздух, смешанный с запахами мокрой почвы и прелой листвы. Дождь закончился, небо звёздное, ярко светит луна, будто сама природа на моей стороне.
Набрасываю капюшон на голову. Тихо прикрываю за собой дверь. Держусь поближе к замку, чтобы оставаться в тени, перебежками пробираюсь на конюшню.
Слева от входа нащупываю переносной фонарь, подкручиваю его, добиваясь тусклого света. Пробираюсь к знакомому стойлу, отпираю металлическую задвижку:
– Веста, это я, – шепчу в ответ на тревожное ржание, – тшшш, девочка моя!
Глажу светло-серую лошадку по шелковистой холке, успокаивая и давая проснуться как следует и принюхаться к себе, но времени мало, каждая минута на счету:
– Как насчёт ночной прогулки? Ты же любишь кататься, правда? Давай, мы будем тебя седлать.
Пристраиваю фонарь на пол, присыпанный сеном. Веста нервно перебирает копытами, пока я водружаю на неё тяжёлое седло, затягиваю подпругу, проверяю стремена и поводья. Стараюсь действовать как можно быстрее, но всё равно кажется, что копаюсь непозволительно долго, каждая минута по ощущениям тянется, будто час.
Наконец, всё готово.
– Вот так, моя девочка! Умница ты моя! – нащупываю в сумке и протягиваю на ладони красное яблоко.
Влажные шершавые губы лошадки находят его. Пока Веста хрустит угощением, глажу её по морде, прислонившись к ней лбом. Вдыхаю запах сена, лежащего под ногами и в углу мягкой охапкой, и овса. То, что я задумала – немыслимо и опасно, но это единственный способ, другого нет и не будет. Что-то мне подсказывает, что в дороге до Обители за мной бы смотрели в оба. Кроме того, в незнакомой обстановке действовать явно сложнее, чем здесь, в уже привычных местах.
