Очень много слов. Очень. Пропускаю половину из них.
– Для друзей и знакомых версия развода прописана в папке. Придерживайся ее, и тогда все будут выглядеть вполне правдоподобно, никто ничего не заподозрит.
Еще и причину придумал достойную, какой молодец. Как всегда, подготовка на уровне. Все мелкие детали продумал, все ходы-выходы перекрыл так, что оппоненту некуда деваться. Я в ловушке. Он захлопывает все двери, до которых я пытаюсь дотянуться.
Теперь я представляю, что чувствуют те, кто идет против него. Вот уж не думала, что познаю эту грань.
– Оставлю тебя пока, – подходит ко мне, приобнимает за плечи и, быстро поцеловав в макушку, отпускает. – Прочитай, подумай. Утром вернусь и отвезу детей в школу.
Договаривает и начинает уходить.
«Утром вернусь»
Всего одной фразой он протыкает сердце на сквозь.
– Ты к ней поехал? Теперь не таясь? – голос подводит, он тихий настолько, что я сама себя еле слышу, но все же муж разбирает каждое слово и тяжело вздыхает.
3. Глава 3
Алина
Муж ничего не отвечает, он просто уходит. Слышу, как отдаляются его шаги, как шуршит одеждой в коридоре, а потом и хлопает входная дверь. А я все так же стою, не двигаюсь, все жду, надеюсь, что вот сейчас он вернется и все объяснит. Что скажет: «Это была глупая шутка, Алин. Все, не плачь и прости меня, балбеса». Но ничего не происходит.
Несколько минут в доме стоит тишина, даже музыка у сына стихла, видимо, закончил играть на гитаре, а потом. В окне кухни мелькает свет фар.
Он уехал, это все была не шутка. Перевожу взгляд на папку, край которой торчит со стола. Выкинуть бы ее, поджечь прямо у него на глазах, чтобы понял мое отношение ко всему происходящему.
От осознания, что только что произошло, меня прорывает слезы. Они градом катятся из глаз. Меня буквально начинает трусить в истерике. Слезы душат. Оседаю на пол и больно бьюсь затылком о кухонный гарнитур. За что он так со мной? Скучно стало? Но как? Все ведь было хорошо.
Что его не устраивало? Дома всегда уютно, прибрано, приготовлено, рубашки выглажены, дети не беспризорники, растут прекрасными людьми. Вместе много времени проводили. В постели тоже все было хорошо, друзьям не стыдно показать.
Что я сделала не так? Не сидела дома, не погрязла в этой бытовой жизни, а продолжала общение с людьми, хоть какую-то социальную активность? В чем ему стало скучно со мной? Это ведь так жестоко оставить меня без ответов и уйти, гордо расправив плечи.
Машина, квартира, – мне ничего от него не нужно. Я хочу, чтобы дети остались со мной.
Ну, вот зачем ей наши дети? Она ведь по-любому молодая. Что она будет делать с шестнадцатилетним лбом и девятилетней девочкой?
Ей красивую жизнь надо: клубы, вечеринки, светские рауты, и чтобы не думать о том, что сказать на родительском собрании, как отстаивать своих детей, у нее беззаботная, легкая жизнь. Я больше, чем уверена, она и не в курсе сюрприза, который ей приготовил муж.
– Прекрати, – говорю сама себе, утирая слезы и вставай с пола.
Не хватало еще простыть. Смотрю на стейки, выложенные на тарелку, и хочется кричать. Все, как он любит, средняя прожарка, румяная корочка. Кому я все это готовила, человеку, которому со мной скучно, который так легко готов вонзить нож прямо в спину, несмотря на годы вместе?
Еще и шантажирует, думает испугаюсь. Да не будет этого никогда! Мне не двадцать лет, и жизнь тоже била. Он может не верить, сколько угодно сомневаться в моих словах, но, когда поймет, поверит, уже поздно будет.
