Тот самый, мой старый приятель, от которого я с таким трудом избавился после колонии. Привет, шарлатаны. Кажется, я снова ваш клиент. Мой страх – не тихий и почти безобидный, который медленно заползает за шиворот, заставляет сердце учащённо биться, а кожу – потеть. Мой страх – это торнадо, смерч, закручивающий все внутренности и грозящий вырвать их через глотку. Парализующий. Сводящий с ума. Вынуждающий совершать нелогичные, неадекватные поступки. После которых один путь – в психушку.
Нет, до крайней стадии мне ещё далеко. Но я чувствую, как надвигается мой личный армагеддон. А ведь думал, что за девять лет справился…
Страх иррационален. Не получается чётко сформулировать, чего именно я боюсь. Всего и сразу. Просто сердце останавливается и отказывается биться, словно готовится умереть.
Забавно, что страх настигает меня теперь, когда Мия уже со мной, когда самое ужасное и безысходное осталось позади. Он будто намеренно выжидал, когда я расслаблюсь и не смогу ему противостоять! Но разве страх подчиняется какой-то логике?
Пытаюсь вспомнить дыхательные упражнения. Я должен одолеть моего личного монстра. Я уже не тот девятнадцатилетний мальчишка, который боялся даже своей тени, боялся боли, унижения, незнакомых голосов, оглядывался в холодном поту на каждый шёпот. Боялся не справиться, не выстоять, не суметь дать отпор. Сейчас кажется нелепым и даже смешным, что монстр продолжал преследовать меня и после колонии, когда мне уже ничего не угрожало. Но психика – вещь таинственная…
Выравниваю дыхание. Клянусь себе, что позвоню папиному шарлатану и назначу ему встречу. Буду следовать всем его указаниям. Но для начала я должен выбраться отсюда, передать Мию врачам, найти родителей и брата, всех гостей, помочь им вернуться домой. До того я запрещаю пожирающему мою душу зверю поднимать голову…
Нет никакой гарантии, что всё закончилось. В любой момент земля снова может ожить и попытаться сбросить со своего покрова то, что построили на ней люди. В который раз напомнит человечеству, насколько оно слабо и беспомощно перед силами природы.
С нашего места не видно, что происходит внизу. Плиты верхнего этажа покосились, причём угол наклона опасно большой – к краю не подойти. Камни под ногами нестабильны. Самим нам никак не спуститься – нужно ждать специалистов.
Нехотя выпускаю Мию из рук и встаю в полный рост, чтобы по возможности оценить ситуацию и подать знак, что мы здесь. Прислушиваюсь. К крикам людей добавляются звуки работающей техники – видимо, начали разбирать завалы и спасать тех, кто попал в ловушку.
Снимаю окровавленную футболку и цепляю повыше на шахту лифта. Надеюсь, её заметят и поймут, что мы здесь и нуждаемся в помощи.
Вместе с кровью утекают силы. Снова присаживаюсь, упираясь спиной в бетон, и сажаю Мию на колени. Когда крепко обхватываю и прижимаю её к себе, будто сверхспособности появляются. Боль от ран утихает. Внутренний зверь скулит и отступает.
Мия о чём-то болтает, задаёт нелепые провокационные вопросы. Наверное, отвлекаясь на пустую болтовню, ей легче переживать ужас и неизвестность. А я бы лучше помолчал, наслаждаясь близостью её тела. Временным, но таким необходимым мне сейчас контактом.
Она совсем близко. Я могу вдыхать её тонкий аромат, который не под силу перебить даже толстому слою пыли. Могу наклониться и поцеловать. Думаю об этом постоянно. Конечно, ничего такого я себе не позволю. Но хоть помечтать можно?
