– Ага. Синицына устроила вечеринку в честь дня рождения. Я говорила, помнишь?
– Конечно. Забыла, что это сегодня. Поужинать не хочешь?
– Не. Что-то аппетита нет. Может потом, когда приеду.
– Ладно. Хорошего вечера.
– Спасибо, мамуль.
Решаю отложить разговор на другой вечер, чтобы не портить дочери настроение.
Катя целует меня в щеку, пообещав вернуться пораньше, и уезжает на такси.
Я прохожу мимо двери в спальню Даниила и задерживаюсь там на мгновение. Но разочарование в сыне такое сильное, что в итоге я спускаюсь на первый этаж и ухожу на кухню, чтобы помыть посуду и поесть самой.
Иван возвращается позже обычного, но вопросов у меня к нему нет. Потому что знаю причину. Потому что не хочу с ним говорить.
Я сижу перед зеркалом за своим дамским столиком и наношу крем на лицо, когда муж, приняв душ, вытаскивает небольшую спортивную сумку и собирает в нее вещи.
Я молча наблюдаю за Иваном. Рассматриваю мужчину, с которым видела свою старость и многое из того, что уже не сбудется.
Смотрю и не понимаю, как он может быть таким… спокойным? Днем, солгав, что на работе, он ходил по магазинам с женщиной и ребенком. Счастливо проводил время, втаптывая в грязь обмана меня и наших детей. А теперь он здесь. Как будто ничего не было. Как будто все в порядке.
Каким человеком нужно быть, чтобы вытворять такое и не мучаться совестью?
Оставив сумку на полу, Иван подходит ко мне, стоящей теперь у окна. Его руки опускаются на мою талию, а дыхание проходит по затылку и жалит шею в поцелуе.
Внутри пустота. Я вообще никак не реагирую. Но и не отталкиваю.
– О чем ты хотела сегодня поговорить? – Иван кладет голову на мое плечо, прижимаясь еще ближе.
Подавив рвотный рефлекс от омерзения, которое я сейчас чувствую, разворачиваюсь к нему лицом. И из-за этого ему приходится увеличить между нами расстояние. Размыкаю губы, чтобы снова задать тот самый вопрос:
– Где ты сегодня был, когда я тебе звонила?
Мои глаза сужаются в поиске эмоций, но муж как глыба льда. Однако ему хватает совести отвести взгляд.
– Господи, ты меня не слышала, что ли? Я был на работе, Карина.
Его голос привычно груб.
– И где же была эта твоя работа? В офисе или за его пределами? – мой голос приобретает нотки насмешливости, из-за чего муж выгибает удивленно бровь.
– Ты на что-то намекаешь?
Я снова усмехаюсь, проявляя в то же время сплошное безразличие.
– Вань, знаешь, все это твое дурацкое поведение, ложь… Ты ведешь себя не лучшим образом. И вот что я тебе скажу: ты об этом рано или поздно пожалеешь. Не надо делать из меня дуру.
– Мы снова вернулись к твоему сумасшествию? Что с тобой вообще происходит? – отбивается Иван от меня, потому что ответить ему больше нечего.
Тут я понимаю еще одну вещь: на каждый мой правдивый выпад он выставляет меня дурой и съехавшей с катушек женщиной, потому что не знает, как быть. Заяви я ему об измене и другой семье при детях, он повторит этот трюк, и они ему поверят. Даниил однозначно, а вот Катя… возможно тоже.
Поэтому сначала нужно собрать доказательства, чтобы не быть голословной. Не стоило мне и сыну ничего рассказывать. Хотя он предельно ясно озвучил свою позицию.
Иван подходит к сумке, и я все же спрашиваю:
– Куда ты собираешься?
– В командировку на несколько дней, – отвечает таким голосом, будто рад, что я проявила интерес.
А я лишь иронично улыбаюсь, покачав головой.
Командировка. Какая же чушь! Но мне она сейчас на руку. Мне необходимо пространство между нами. Иначе я начну задыхаться в облаке обмана и презрения к человеку, которого простила однажды и поверила в надежде вернуть к жизни любовь.
