Развод. Вспомни, как мы любили - страница 44



Да он издевается.

Я только ночью просила его не пересекаться со мной без надобности, а он все пропустил мимо ушей.

Ему нравится делать мне больно?

Нравится красоваться передо мной?

Не зря богомолихи откусывают головы богомолам. Богомолихи знают о жизни больше, чем женщины. Надо сжирать своих партнеров, потому что потом они могут стать занозой в заднице.

Слишком долго он смотрит на меня, а я на него, но я не отведу взгляда. Почему я должна уступать?

Сердце аж к глотке подскакивает пульсирующим плотным узлом.

Выдыхаю, когда Виктор наклоняется к девочками и что-то говорит. Они округляют глаза и бегут к машине.

О рюкзаках напомнил?

— Блин, забыли, — девочки через несколько секунд заглядывают в машину, хватают рюкзаки, и Лиза взбудораженно шепчет. — Папа вулкан привез. Двойки не получим.

— Говорит, ночью вулкан сделал, — Надя немного запыханная. — Блин, я уже готовилась мазаться, что мы ничего не успели. Все, мам, пока.

Хлопают дверцы. Вновь бегут к Виктору.

Опять объятия на прощание с папулей-героем, который спас дочек от двоек, и машут мне руками. Я поднимаю ладонь, сдержанно улыбаюсь и медленно сдаю назад, чтобы выехать с парковочного места.

Мимо пролетает черный хэтчбек, чуть не задевает меня, и я стискиваю руль еще крепче:

— Вот сука.

Виктор кивает мне в знак запоздалого приветствия.

— Пошел к черту, — цежу сквозь зубы, и он усмехается, будто услышал мои слова.

Я бы не хотела, чтобы он сейчас подошел к моей машине, постучал по стеклу и лично поздоровался.

Нет, мне этого не надо.

Но я злюсь, будто я ждала от Виктора большего, чем просто ленивого кивка головой.

Наблюдаю, как он разворачивается и шагает прочь.

— Ну и катись, урод.

Выезжаю с парковочного места, преисполненная разочарованием.

И ведь он ведет себя так, как я этого хочу. Не полез ко мне с лишней приветливостью, ненужными разговорами, однако это жутко бесит.

Всю дорогу я прокручиваю в голове его ухмылку, кивок и матерюсь под нос. Я и подумать не могла, что знаю столько хитрых и вывернутых ругательств.

Через минут сорок я зло стучусь в стеклянную дверь, над которой висит красивая табличка “скоро открытие”.

— Да е-мое, — шиплю под нос и лезу в карман за телефоном, — я же предупреждала, что буду…

Вижу как из глубины моей будущей супер-пупер модной ногтевой студии шагает прораб Андрей. Открывает дверь, и я натянуто улыбаюсь:

— Доброе утро.

— Доброе, — он тоже улыбается.

Крупный мужичок лет сорока, который, возможно, раньше занимался спортом, а потом раздобрел. Джинсы, синий свитер мелкой вязки и небольшие залысины.

— Закончили? — спрашиваю я и проплываю мимо Андрея.

— Да.

В пустой студии пахнет свежей краской и побелкой. Меня немного отпускает, пока я хожу и заглядываю в каждый угол в поисках косяков.

Но я их не нахожу.

Эта студия, как и остальные, будут выдержаны в простом и лаконичном стиле. Белые стены, белые столы и кресла, обитые пудровым бархатом.

— Можно мебель заказывать, — захожу в дальную небольшую комнатку, которую я оборудую под склад. — Сюда стеллажи…

Понимаю, что Андрей стоит за моей спиной. И очень близко. На руках и загривке волосы встают дыбом от нехорошего предчувствия.

— От тебя хорошо пахнет, — голос у Андрея хриплый и он касается моих волос шумным выдохом.

От тебя. Когда мы успели перейти на “ты”?

— Отойдите.

И я будто со стороны наблюдаю, как потная мужская ладонь зажимает мой рот, а тонкие губы шепчут: