Развод. Я заберу твою жену - страница 5

Где-то в дебрях интернета я вычитала, что на стрессовые ситуации у нас, людей, есть три стандартные реакции: бей, беги или замри. Я всегда предпочитала замирать. И сейчас я сидела на водительском сиденье, словно забившаяся в щель мышка, съёжившись от страха. Мозг отказывался принимать то, что видели мои глаза. Мне показалось. Дай Бог, чтобы мне показалось. Я нелепо торчала на обочине дороги, прямо напротив этой зловещей «Белуги», и отчаянно надеялась, что моя грязно-оранжевая лягушка не слишком бросается в глаза среди машин совсем другого уровня. Нет, больше я в неё ни за что не сяду…Звонок телефона прозвучал, как взрыв гранаты прямо у меня под носом. Я вздрогнула, словно меня ударило током. Руки затряслись мелкой дрожью, а сердце бешено заколотилось, подскочив к самому горлу. Сейчас я совсем не была готова к общению, даже с какими-нибудь назойливыми рекламщиками. На экране высветилось «Мама». Боже мой, только не это… Только не сейчас…Я сняла трубку.— Здравствуйте! — донеслось ехидное приветствие. Я даже не успела сказать «Алло».По тону я сразу поняла, что мама снова решила обидеться. Недели не прошло с последнего раза…— Привет, мам, — выдохнула я, словно выпустила из груди последний воздух. Сейчас начнётся.— Что не звонишь? — она продолжала «прогрев», готовясь выпустить наружу всю волну своего недовольства и окатить меня ею с головой. Всё как обычно.— Занята была всю неделю, — я подыгрываю ей, потому что другого сценария нашего с ней общения просто не существовало. Это как заезженная пластинка, которую мы прокручивали снова и снова. Так было, есть и, видимо, будет всегда. — Ты знаешь, какое сегодня число?Конец марта. Ну, конечно. Дачный сезон же скоро… Помогать надо.— Сегодня надо было приехать? Извини, я забыла.— Да, сегодня. С девяти утра жду.А я в девять утра сидела в джакузи, утопая в водной пене и забывая о мирских проблемах. Действительно, совсем забыла я про эту дачу, закопалась в своих переживаниях. Главное, не проболтаться. Иначе стыдить будет до конца следующего года. Я плохо понимала эту маниакальную страсть старшего поколению к сельскому хозяйству. Конечно, кому-то это было в удовольствие, кому-то бизнес, но мои родители не попадали ни в ту, ни в другую категорию. Они мужественно умирали на грядках и с поразительной напористостью привлекали к своему страданию других членов семьи. Лев слился почти сразу после свадьбы — дела бизнеса стали для него универсальной отговоркой. Он несколько раз предлагал родителям нанять помощников, но они, конечно же, отказывались, с гордостью неся свой крест дальше, страдая от радикулита, давления и тепловых ударов. Когда я была молоденькой и жила с ними, дачная повинность была со мной до самого моего замужества. Каждые выходные. Конечно, ни о каких гулянках дискотеках и подружках речи не шло. Мой удел был учёба и дача.«Мы делаем это для вас!» — каждый раз говорила мама, загружая мне в багажник десять килограммов огурцов и кабачков. Большая часть из которых потом сгнивали у меня от невостребованности. Я молчала и стабильно раз или два в неделю летнего сезона ездила облегчать их участь. Что с них взять? Пожилые люди, их не переделать. — А что не позвонила? — звонить первой всегда должна была я, потому что мама считала, что звонки должны происходить по старшинству. «Я же мать!» — любила она выкрикивать по любому поводу. Хотя я не совсем понимала, чем звонок своей дочери мог повредить её гордости. Но тем не менее, не спорила. Себе дороже. Пусть будет так, как она хочет.— Ждала, когда ты позвонишь. А ты про мать совсем не помнишь, — выразила мама очередную претензию. — В общем, ждём тебя в субботу, надо ящики с рассадой отвезти на дачу. Сегодня я уже никуда не поеду, сердце…Я не стала заострять внимание на этом её «сердце». Это был коронный номер, который она разыгрывала каждый раз, когда что-то шло не по её плану. Раньше я велась на это, прибегала и делала всё, что она потребует, но после замужества я стала больше времени уделять семье, периодически мучаясь чувством вины. Мне было жаль её, но я не понимала, почему она так несправедливо себя со мной ведёт. Я ведь не самая ужасная дочь.Я наспех распрощалась, чувствуя, как внутри меня нарастает раздражение. А мне сейчас было совершенно не до того, чтобы слушать, какая я нерадивая дочь, и что из-за меня у неё давление. Сегодня точно нет. Так плохо мне не было с того дня, как я потеряла ребёнка. Как ехать за рулём в таком состоянии, я не представляла. Позвонить Вале? Не хочу. Она распсихуется, и мне придётся ещё её успокаивать. А с собой мне тогда что делать? Ощущение, что жизнь уверенно катится под откос преследует меня уже не первый день. За все годы своей семейной жизни я не только потеряла работу и квалификацию, но и всех подруг и приятельниц. Застряла в семье, в любимом муже, в нашем деле, а потом ещё и в горе. И теперь мне и позвонить некому… Я одна. Совсем одна. Я спрятала лицо в ладонях и разрыдалась. Словно прорвало плотину, сдерживающую боль и отчаяние. Слёзы текли ручьём, обжигая щёки. Надо ехать. Лев приедет домой к семи вечера. И будет недоволен, что свежего ужина нет. Всё по инерции…