Василий обалдел. Впрочем, он довольно быстро взял себя в лапы и сменил вид на задумчивый.
− Кстати, ты же котёнком не говорил по-человечески, или я чего-то не помню?
− Не говорил, − рассеянно подтвердил кот. Леший после свадьбы решил отблагодарить. Посмотрел на моё вытянутое лицо и всполошился:
− Только не спрашивай, кто такой. Ты что совсем всё забыла?
Виновато развела руками.
– Нет, что леший – дух леса, это я знаю. Но почему-то мне кажется, что ты спрашиваешь про кого-то конкретного, – поспешила оправдаться . – Интересно, а как у леших свадьба проходит? Они же нечисть!
Но кот, только тряхнул ушами, проигнорировав последний вопрос.
− Бедная, ты моя, − посочувствовал Василий. – В одном ты права: леших действительно много, каждый в своей сказке. Ладно, прорвёмся, как говорит твой отец. Что я вспомнил. Перед тем, как нас переродить, Макошь сказала, что сможет помочь только единожды, передать, то что попрошу.
− А ты знаешь, что просить? − полюбопытствовала я.
− Подозреваю, − хмуро зыркнул Василий, − не мешай.
Он уставился куда-то в пространство, кончик его хвоста подрагивал. Видимо, его призыв был услышан, потому что в середине стола закрутился маленький вихрь. Потанцевав немного, он рассеялся, оставив после себя ощущение прохлады и тонкое, почти невесомое белое кружево с крупным узором из сплетённых деревьев с прозрачной листвой.
− Ого! − я схватила кружево, и с уважением посмотрела на кота. − Да ты крут, приятель.
− Что там написано, − встал на задние лапы кот, прищурил зелёные глаза.
− Где?
− Наверху над узором, − пояснил, пританцовывая кот.
Присмотрелась и удивлённо моргнула, на кромке кружева проступили буквы.
Под крыльями орла − два времени, звёздное и земное. Сокровище скряги вложи в клюв петуха. Рассвет закончит остальное.
− Что за бред? − удивилась и взглянула на кота.
Но передо мной сидел, облизываясь золотоглазый Яшка.
По типичным средневековым улочкам, где ароматы пива и кофе смешивались с запахами молодой листвы и прогретого камня бродили туристы. Они глазели на красные черепичные, высокие золотистые крыши, зелёные сады, не забывая щёлкать вспышками фотоаппаратов и исправно посещать пивные, проникаясь старинными легендами, и анекдотами местных гидов.
Сашка с грустью смотрел на Город из окна отцовского автомобиля. Вот за поворотом скрылся их дом, в котором они жили. Проехали колледж, больницу, где работала мама. Через пять минут здание аэропорта, понял он, в горле противно заскребло.
– Выше нос, Саня, – прогудел отец, – ловко объезжая мебельную фуру, посмотрев на отпрыска, в зеркало заднего вида. Поменял на руле положение рук, которые больше подошли бы шофёру, чем профессору математики, вздохнул и пожал широкими плечами: – всё-таки домой едем.
Сашка негодующе посмотрел на отца
– Ты не понимаешь! – хриплым тенорком сказал он, втягивая воздух сквозь зубы.
– Уверен? – взгляд в зеркале потяжелел, в густом голосе появились рокочущие нотки. – Не только у тебя здесь остались приятели. Мне жаль покидать колледж, в котором я проработал столько лет. Спроси у мамы счастлива ли она, оставить свою больницу и подруг?
– А вот и не подерётесь, – совершенно серьёзно заявила та, сглотнула, чтобы убрать из своего мягкого голоса подозрительно высокие нотки, и спрятала в карман платок, которым только что промокала глаза.
– Нелли, милая, ты что? – заволновался папа.
– Мам? – испугался Сашка.
