Галдан Ленхобоевич Ленхобоев
Еще одна великая и трагическая судьба. В 1972 году я познакомился и подружился с Галданом Ленхобоевичем Ленхобоевым. Он был избран действительным членом Географического общества СССР – за помощь академику А.П.Окладникову в открытии знаменитых наскальных рисунков; был членом Союза художников СССР – за миниатюрные скульптуры из камня, которые выставлялись на международных выставках. Ленхобоев носил звание заслуженного изобретателя РСФСР – за 400 с лишним изобретений и усовершенствований. При этом более 40 лет Ленхобоев проработал в Улан-Удэ простым формовщиком в литейном цехе.
Живя в Бурятии, Ленхобоев в возрасте 4 лет был взят в монастырь. Там по 10–12 часов в сутки он обучался искусству лекаря. Его руки художника идеально подходили для овладения пульсовой диагностикой.
Когда в СССР началась война с богами, в Бурятии были взорваны все буддистские храмы. Лам-лекарей расстреливали из пулеметов. Мальчишку Галдана сначала прятали, а затем тайком устроили формовщиком на завод. Лишь выйдя на пенсию, на старости лет Ленхобоев позволил себе заняться главным делом своей жизни – он стал лечить средствами тибетской медицины. Ленхобоев помнил все уроки, полученные в детстве.
С разных концов Бурятии к Ленхобоеву потянулись люди. Бывали дни, когда он принимал до 400 человек. Диагностика занимала у него 10–15 секунд. Она всегда была очень точной: я часами наблюдал за его работой. Послушав пульс, Ленхобоев говорил несколько слов ассистентке. Она подбирала и отдавала больным заранее приготовленные порошки, которые различались по номерам.
В Москве со временем возникло содружество пациентов Ленхобоева. Каждый, кто ездил к нему в Улан-Удэ, привозил аккуратно упакованные индивидуальные наборы порошков для каждого пациента или для каждой семьи. В строго определенный час мы все съезжались к «связному». Шел бурный обмен информацией: «Как там наш Галдан?.. А как, Иван Иванович, самочувствие вашей жены?.. Правда, что ваш сын уже может ходить школу? Ему не тяжело?» Информация об отдаленных результатах была, как правило, положительной. Иногда – сенсационной: к жизни возвращались обреченные.
Хотя почкам моего Сережи порошки Галдана Ленхобоевича (редкий случай!) помогли слабо, в целом и Сережа себя чувствовал лучше.
В Улан-Удэ по утрам к Ленхобоеву выстраивались длинные очереди. Бурятский обком КПСС сначала смотрел на такую популярность снисходительно. Но когда стали съезжаться люди со всего Советского Союза (никакой предварительной записи не требовалось), обком эту «индивидуальную трудовую деятельность» прикрыл. Однако сами обкомовцы продолжали у Ленхобоева лечиться. Разумеется, бесплатно. От обкомовских работников о тибетском медике узнала Москва. Ленхобоева стали регулярно вызывать в Кремлевку. Он показывал мне визитные карточки Г.К.Жукова, Р.Я.Малиновского, генконструктора А.С.Яковлева и др. Лечилась у Галдана Ленхобоевича и вся литературно-художественная Москва.
В 1972 году, когда Ленхобоева начали особенно сильно прижимать, я взял в «Литературной газете» командировку в Улан-Удэ. Перед этим в той же «Литературке» я опубликовал восемь интервью с выдающимися медиками (учеными и практиками) об оздоровительных возможностях хатха-йоги и йоготерапии. Семь собеседников, среди которых был академик П.К.Анохин, высказались за применение древнеиндийских средств и методов для лечения больных. Это стало сенсацией. На гребне успеха я спешил напечатать очерк о возможностях тибетской медицины. Таким способом я надеялся заступиться за Ленхобоева.
