Реальность миров - страница 7

Осколок, её спутник, не имел постоянной формы. Его тело переливалось, как стекло, брошенное в пламя: то вытягивалось в тонкую нить, то сжималось в шар, испещрённый гранями. Сейчас он напоминал человеческий силуэт, но лицо оставалось пустым – лишь мерцание, будто кто-то водил пальцем по поверхности воды, нарушая отражение.

– Они оба ключи, – голос Осколка звучал одновременно везде и нигде, как шелест страниц в заброшенной библиотеке. – Алексей видит истину, но боится. Виктор… он слеп, но его слепота – щит.

Лиза сжала в ладони камень – гладкий, тёплый, как живой. Она помнила, как нашла его у ручья, который тек вверх, к облакам. Стоило подумать о птице, и камень расправлял крылья, превращаясь в ястреба с перьями цвета ночи. Сейчас он был просто камнем, потому что ей нужна была тяжесть – что-то настоящее, чтобы не потеряться в этом танце иллюзий.

– Что будет, если они встретятся? – спросила она, проводя пальцем по шершавой поверхности. Камень слегка дрогнул, и на мгновение в его глубине мелькнул огонёк – крошечная звезда, пойманная в ловушку.

Осколок рассыпался на сверкающие частицы, обвивая Лизу, как вихрь из света. Холодок пробежал по её спине, заставив вздрогнуть.

– Иллюзия разобьётся, – прошептали его голоса, каждый – на разной высоте. – Стены их миров рухнут, и тогда… – Он замолчал, собравшись вновь в нечто, отдалённо напоминающее лицо. – Тогда выбор станет неизбежным.

Лиза закрыла глаза, пытаясь представить Алексея и Виктора. В её памяти всплывали обрывки чужих снов: Алексей, сидящий за столом с газетами, его пальцы дрожат над фотографией девочки в плаще – её фотографией. Виктор, бьющийся в паутине кошмаров, его крик, застрявший в горле, как шип. Она чувствовала их страх, словно это был её собственный.

– Почему они не видят? – прошептала она, открыв глаза. Город под мостом содрогнулся – где-то вдали рухнула башня, рассыпавшись на пиксели. – Почему они не верят?

Осколок замер, его грани потемнели, будто поглощая свет.

– Потому что вера требует отказаться от земли под ногами, – сказал он, и в его голосе впервые прозвучала грусть. – Люди цепляются за реальность, как за спасательный круг, даже когда океан кипит у их ног.

Лиза встала, и мост закачался под её шагами. Камни запели тонким, звенящим звуком, словно кто-то провёл смычком по струнам невидимой скрипки. Она подошла к краю, глядя в бездну, где плыли облака из пепла.

– А ты? – она обернулась к Осколку. – Ты тоже боишься?

Он колебался, его форма теряла чёткость.

– Я – отражение, – наконец ответил он. – Страх требует личности. У меня её нет.

Ложь. Лиза знала – он боялся. Каждый раз, когда трещины в мирах расширялись, его свет мерк, будто что-то высасывало из него жизнь. Она видела, как он прячется в тени руин, когда небеса начинали кровоточить чёрной смолой. Но спорить не стала.

– Что будет со мной, когда они выберут? – она сжала камень так, что тот запищал, превратившись на мгновение в мышь, и снова стал камнем.

Осколок приблизился, его холод коснулся её лба.

– Ты – проводник, Лиза. Твой путь закончится, когда они переступят порог.

Она кивнула, смахнув со щеки каплю чего-то похожего на росу. Проводник. Семь лет – или семь веков? – она вела их сквозь лабиринты снов, показывая путь тем, кто блуждал в потёмках. Но что ждало её за финальной дверью? Забвение? Или что-то хуже?

Внезапно воздух вздрогнул, и между ними возникло зеркало – треснувшее, запотевшее. В его глубине мелькнули силуэты: Виктор, шатающийся по улице под дождём; Алексей, лихорадочно листающий старые газеты в кафе.