Мои соседи, как и следовало ожидать от людей, живущих в хорошем районе, были славные люди. Видя, что я передвигаюсь на костылях, меня постоянно приглашали на семейный обед или приносили в кастрюльке только что приготовленную еду. Мой физиотерапевт советовал мне как можно скорей отказаться от костылей и больше двигаться. Нужно было упорно разрабатывать ногу, чтобы ушла хромота. Для этого по вечерам я стала ходить на море, совершая длительные прогулки по кромке прибоя и возвращаясь назад затемно.
Однажды, вернувшись с очередной прогулки, я обнаружило под дверью белый конверт и подумала, что это приглашение от соседей. Официальную почту здесь бросали в почтовый ящик, а приглашения приносили лично или подкладывали под дверь, если хозяев не было дома. Но это оказалось совсем иным, Ребекка, совсем иным! Вытащив письмо из конверта и развернув его, я остолбенела! На фоне черепа со скрещенными костями значилось следующее:
«Глубоко уважаемая госпожа Майер!
Мы рады приветствовать Вас в нашем славном городе Лонг-Бич.
Welcome!
Мы изучили Вашу биографию и горды тем, что такая персона, как Вы, выбрала именно его.
Хотелось бы, однако, заметить, что при поселении в Лонг-Бич Вы не заплатили полагающийся внос, что огорчает нас безмерно.
Мы предлагаем Вам исправить это досадное недоразумение в течение недели.
Мы предпочитаем cash, и в Вашем случае это будет €100к.к.».
Далее следовало предупреждение о том, что не следует обращаться в полицию, и были расписаны подробные условия передачи денег. На обратной стороне стояла приписка: «В случае неуплаты до указанного срока нам, к сожалению, придётся убить Вас, госпожа Майер, в порядке живой очереди».
У меня затряслись руки, и письмо вывались из них. Что это «за в порядке живой очереди»? Чья-то злая шутка или нет??? Я схватилась за голову, не зная, что предпринять. Несмотря на предупреждение, я порывалась немедленно пойти в полицию, но на дворе была ночь, и я решила отложить поход туда до утра. Нужно ли говорить, что в ту ночь я совсем не спала. Снотворное и успокоительные не помогали, сердце колотилось всё сильнее, и нестерпимо стучало в висках. Несколько раз за ночь я перечитывала письмо и обратила внимание, что несмотря на грамотную речь, оно было написано от руки каким-то детским почерком. Буквы в словах были разной величины и наклонялись то в одну, то в другую сторону. Возможно, кто-то просто пытался изменить свой почерк и лепил детские каракули.
Наутро я взяла машину и поехала в город. Зайдя в супермаркет будто за покупками, я вышла через чёрный ход и отправилась в полицейский участок. Там меня сразу успокоили, сказав, что это проделки подростков из неблагополучного района, которых вот прям только что арестовали.
– Да, мэм, – сокрушался шериф, – четверо, можно сказать, детей кошмарили целый город!
– Так они за решёткой? – уточнила я.
– Абсолютно верно, мэм! – шериф наклонил свою седеющую и лысеющую голову в знак подтверждения этой информации.
Сказав, что экстренный выпуск о поимке малолетних преступников с минуты на минуты появится по телевидению, он посоветовал мне отправляться домой и хорошенько отдохнуть от тревог, что я и сделала».
Ребекка внимательно слушала Линду, думая, что её история могла бы послужить основой для хорошей книги.
– Посмотрите на тех русских! – неожиданно прервав свой рассказ, вдруг вполголоса сказала Линда и кивком головы указала куда-то за спину Ребекки. – Только осторожно!
