— Так. Много поколений, говоришь? — медленно произнес Мирослав.
— Да, садовник мне так сказал.
— Значит, тот, кто их посадил, уже давно мертв?
— Выходит, что так. Это дед моего супруга.
— Нужно узнать как можно больше о деде.
— Что ж… это разумно. Но как? Все, кто его знал напрямую, тоже мертвы. Папа Александра, его сын, тоже умер несколько лет назад. Сам Александр, скорее всего, деда не видел или же едва будет помнить.
— Тогда тебе в помощь архивы, документы, если сможешь найти их. Но идеальным вариантом стал бы рукописный дневник. В прошлых веках выходцы из аристократии это дело любили. Разумеется, не факт, что дед твоего мужа этим занимался, да и сохранность гипотетической вещи тоже под вопросом, но можно попробовать.
Точно. Дневник. Это было бы идеально! С учетом того, что мне рассказали о Чарских, они были теми еще ценителями искусства, науки и книг. Что-то подсказывало мне, что и дневник был. Возможно даже не только у деда, но и у отца. Да и вряд ли бы кто-то избавился от личной вещи, содержащей воспоминания предка.
Нужно было только найти его. Или их.
— Черт, а ведь и вправду, нужно начинать оттуда. Мир, ты будешь замечательным следователем. — Брат на другом конце трубки только тихо вздохнул. Разумеется, папа ничего и слышать не хотел о том, чтобы наследник его дела шел в какие-то там следователи, получать грошовую зарплату и рисковать жизнью. Я и сама еле отвоевала себе место на факультете истории. Родители долго сопротивлялись, возмущались и пытались доказать мне, что история – это не престижно, никому не нужно и на ней ничего не заработаешь. Но мне уступили, потому что я была девочкой. На Мирослава возлагали больше надежд, ему однозначно было сложнее.
— Да, остается дело за малым – убедить папу.
— Ну, знаешь ли, твоя младшая сестра не лыком шита. Заручись ее поддержкой и, кто знает, как далеко ты сможешь зайти?
А что? Папа решил мою судьбу, навязав мне брак? Решил. Навязал. Отлично. То есть, не отлично, конечно, но теперь он был мне должен. В прямом смысле этого слова. Без Чарского и моего крайне странного с ним супружества, отец не смог бы разобраться с долгами и проблемами. Это означало одно – у меня появился рычаг влияния.
— Я запомню это, любимая сестра.
Договорив с братом, я провела в раздумьях еще несколько минут прежде, чем приняться за непосредственные действия. А затем решительно встала со своего места и окинула взглядом библиотеку. Оценив размахи поисков, лишь тихо выдохнула, поняв, что на это может уйти очень много времени.
— Ничего не поделаешь… — прошептала я самой себе, пытаясь убедить в том, что это необходимо.
Многочисленные стеллажи, достигавшие потолка были завалены самыми разнообразными книгам. Они тянулись вдоль всех стен, оставляя просветы лишь для узких, панорамных окон, которые почти всегда были задернуты, чтобы не повреждать книги.
Наверняка здесь было много редких экземпляров, но изучить их в данный момент у меня не было никакой возможности. Сейчас мне нужно было сосредоточиться на поисках чего-то, что могло бы больше рассказать мне о семье Александра и его предках. Возможно, я ошибалась на счет всех своих подозрений, но узнать больше в моем случае было просто необходимо. Если я ошибаюсь, я просто удостоверюсь в том, что все в порядке, и все мои подозрения касательно семьи Чарских просто плод моих фантазий.
Но что-то упорно подсказывало мне – с семьей Чарских не все в порядке.
