Мы с Камилем переглянулись, и я прочла в его глазах то, что у меня в мыслях было: мы поступили правильно, что забрали Лёву.
— Ну, теперь мальчик у нас, – спокойно произнес Камиль.
— Вы ведь не тот самый бывший? – хмыкнула Кристина. — И не родственники Рины? Да и на отчаявшуюся бездетную пару не похожи. Вы не задумали что-то… ну, что-то…
— Плохое? Нет, иначе бы мы не явились сюда. Мы не киднепперы, – успокоила я девушку. — Просто хотим доброе дело сделать. Если Дарина бросит наркотики, мы вернем ей ребенка. Если нет, то я планирую усыновить Лёву. Я бы хотела, чтобы вы дали мне его документы, хоть копии, если оригиналы опасаетесь отдавать людям с улицы. И мне бы узнать о ребенке: на что у него аллергия, что ему можно, а что нельзя.
Кристина разлила по чашкам вторую порцию напитка, и снова опустилась на стул.
— Ох, с документами я не знаю, это у Дарины нужно спрашивать, может в себя немного придет. А про Лёву что рассказать? – девушка задумалась. —Я его увидела, когда мальчику месяц был. Знаю все со слов Дарины, она любила хвастаться.
— Чем?
— Да ужасами всякими, – в голосе Кристины прорезалась злость. — Я сначала ругалась с ней из-за ее рассказов, да только это бесполезно. Дарина – трудный ребенок. Она бродяжничать любила, говорила, что в одиннадцать в товарный поезд запрыгнула, и скиталась. Иногда домой возвращалась, потом исчезала. А потом возвращаться стало некуда. С дурной компанией связалась, и с тринадцати лет чем только не занималась. Все попробовала, результат вы видели.
— Видели, – я в шоке покачала головой.
Дарина при первом взгляде меня очаровала. Хрупкая, красивая, ухоженная. На солнце блестит, а при обычном освещении все нюансы становятся видны.
— Говорила, что, когда Лёву ждала, долго не обращалась в консультацию. Потом уже, как она описывала, Рина шла по улице, и ей плохо стало. Она и в беременность своих привычек не бросила, – процедила Кристина. — Обдолбанная была, хотя знала про ребенка. Ее в скорую отвезли, а там на нее напустились. Дорогостоящих тестов не делали, никаких НИПТ, и прочего. Осмотрели, кровь взяли, к акушеру втолкнули, ну тот ей и сказал, что родит она нездорового ребенка. У Рины фасад красивый, а внутри она износилась, да и беременность остатки здоровья забрала. Ей про это врачи и сказали, что ребенок вяло развивается, что родится слабым, вероятно с отклонениями.
— Но Лёва здоров, – в волнении произнесла я. — Внешне, по крайней мере. Я не заметила ничего такого!
— Он здоров, – успокоила меня Кристина. — Здоров, но лишь чудом. Минимум, что обещали – это синдром отмены и проблемы с нервозностью, возбудимостью. Ребенок ведь поглощает все то, что и мама. И первое время такие малыши кричат, надрываясь, у них проблемы с нервозностью, со сном. Но учитывая состояние Дарины, ей обещали умственную отсталость малыша.
— Ужас! – схватилась я за голову.
— И знаете, что? Она послала врачей к черту, и ничего не изменила, – прорычала девушка с гневом. — Она тогда свалила из больницы. Смеялась, когда рассказывала, как выбесили ее врачи с их угрозами и нотациями. Сказала, что решила на дому рожать, какую-то шарлатанку вызвала, лишь бы от врачей не выслушивать. И родился здоровый ребенок! Представляете, как ей повезло? – возмутилась девушка. — Только она не оценила. Для Дарины эта история – анекдот!
— Вообще никаких отклонений? – не поверил Камиль.
