— Фея, осторожней, — гортанно прорычал, ощущая ее дрожь, — за твоей спиной я не видел крыльев.
— Сергей Иванович…, — София ахнула, когда я сузил свой взгляд, безмолвно напоминая, что меня так называть не стоило. Сглотнув, она сцепила губы в тонкую полосу, явно недовольная тем, что ей приходилось покоряться мне. — Сергей, отпустите меня.
Я не стал препятствовать ее желанию и сразу выпустил из крепкой хватки. Артём едва скрывал ухмылку; стоило мне на него посмотреть, мгновенно ретировался в другую комнату, где уже вовсю начался ужин.
— София, что с твоей рукой? А с платьем? — ужаснулся Решетов, когда подошел к своей дочери. Я тактично отошел, сделав вид, будто не слышал их разговора.
— Пап, все нормально. Я поранилась.
— Это безобразие! Палач, — теперь Решетов решил перевести тему в мою сторону, — как так вышло? Я думал, ей с вами надёжней.
Я не успел ответить, как фея переняла тон на себя:
— Пап, я сама виновата. Не удержала в руке туалетное зеркальце, — солгала она, и я ухмыльнулся. Я пристально смотрел на Софию, а она бросала украдкой свой взгляд на меня и буквально молила поддержать ее маленькую ложь. Решетов поверил ей, а когда я кивнул в знак подтверждения, то его сомнения вроде сошли на нет.
— Что ж, — вздохнул старик, — наверное, нам надо удалиться. Я не могу позволить тебе находиться в таком виде. Ты, наверное, хочешь переодеться дома? — поинтересовался он.
— Пап, всё нормально. Правда. Как будто ты не знаешь, что тряпки меня волнуют меньше всего. А это, — она неловко вскинула забинтованную кисть, — производственная травма. Ничего страшного. Идём.
— Да, дорогая. Удивительно, что у меня такая дочь, — хохотнул Решетов, собравшись сопроводить дочь к ужину, но тут встрял уже я.
— Константин, вы не против, если София уделит мне пару минут своего внимания. — Решетов вопросительно вздернул правую бровь. Он не понимал, с какой стати я намеревался уединиться с его дочерью. — Обещаю, я доставлю ее в целостности и сохранности, — я лукавил, но бдительность своего партнера-конкурента усыпил.
— Если София не против, то…, — он взглянул на свою дочь, ожидая от нее согласия.
— Да, конечно, — кивнула она, явно почувствовав неладное.
Решетов оставил нас. Теперь только я и София. И никого вокруг нас.
— Сергей, я еще раз хочу попросить прощения за вторжение, — первой начала девушка. — Фоторамку я вам восстановлю.
Я сунул руки в карманы брюк.
— Не стоит.
Она вопросительно уставилась на меня. Ей непонятно, для чего я возжелал аудиенции.
— И всё-таки, — не унималась София.
— Хорошо. Есть только один способ возместить мне ущерб, — я намеренно сделал паузу, выжидая реакцию от Софии. Она терпеливо ждала моих условий. — Давай встретимся на будущей неделе и поужинаем вместе.
— Ох, — облегченно выдохнула она.
— Это еще не всё, — съязвил я, а София заметно напряглась. — Я хочу поцеловать вас.
— Что?
Не дожидаясь ее разрешения, я сократил между нами расстояние в один шаг и схватил девушку за талию. Крепко сжал обе своих кисти на ее бедрах и притянул к себе. София была ошарашена. Она учащенно дышала, бледнея у меня на глазах. Затем я провел по ее левому предплечью правой рукой, ощущая под кожей её мурашки. Достигая ее затылка и вцепившись в копну шелковистых кудрей, приблизился лицом к лицу, разделив одно дыхание на двоих. Наши губы практически соприкасались, а потом я поддался чуть вперед и впился с поцелуем, о котором грезил практически весь вечер, как только увидел ее. Мягкость ее губ меня опьянила, а вкус, словно опиум, погрузил в отчаяние… черт возьми, я сам себе усложнил жизнь, ведь теперь мне будет мало одного поцелуя.
