А вот сама Наташа и Виталик ни с этим, ни с замужеством не спешили. Наташа надеялась получить собственную комнату в коммуналке в нашем областном центре – почему-то замужество могло здесь помешать, – а Виталик верил, что по окончании аспирантуры сумеет прописаться и остаться в Москве. Изменилось все вот как: на конференции в Суздале – развлекали известных иностранных ученых Золотым кольцом – Виталик познакомился с одним всемирно знаменитым физиком-теоретиком из Беркли и произвел на того такое сильное впечатление, что, по возвращении в Штаты, он стал слать один за другим е-мейлы. Звал в аспирантуру, которую обещал дать закончить за год, а после сразу взять к себе на хорошо оплачиваемую работу. Виталик поколебался с неделю, с Наташей посоветовался, а потом махнул рукой и на аспирантуру нашенскую, и на степень, и на обещаемое в будущем место в Москве – а, в сущности, и на всю здешнюю жизнь: alea jacta est[1].
Наташа могла получить американскую визу только как жена – и вместе с заявлением на иностранный паспорт, их уже выдавали, хоть и не без труда, – они с Виталиком подали и заявление в наш районный ЗАГС. Никаких тут не было очередей: через месяц свадьба. На Летоси!
На этой свадьбе публики было поменьше, и размах поскромнее, а так все похоже. Таня с мужем были и тоже сидели недалеко от молодых – с другой, невестиной стороны. И вот здесь я впервые наблюдал обряд прощания с невестой – то есть, точнее, лично участвовал в нем. Когда свадьба прибыла аккурат наполовину, и кому невмоготу было, напились уже, распорядительница, Тамара Федоровна, хлопнула в ладоши и громко заговорила с публикой:
– Ну что, мир! Хороша невеста?
– Хороша, – протянули нестройные голоса. – Нам бы такую.
– Жаль расставаться, отдавать в одни руки навек?
– Жаль, жаль.
– Да вам-то не жаль, врете все. Но есть люди, парни молодые и горячие, которым и в самом деле жаль, ох, как жаль. Хотели сами они невестушку-то нашу поять, обхаживали-задаривали, да уплыла стройна уточка, не досталася. Что делать будем? Как утешить?
– Поможем, поможем селезням. Других уточек дадим на сегодня, пусть за Летосью утешатся, да Наташку-то и забудут.
– Так, мир?!
– Так, так… Выкликай, не тяни.
Но Тамара еще немного намеренно потянула, чтобы сказать в конце концов:
– Лады, убедили. Давай, Наташка, записки.
Она забрала у нее бумажки.
– Ох, невестушка-то у нас скромна… Четверых всего назначила, хотя сохли многие.
Развернула первую:
– Иван Удальцов!
Из довольно задних рядов встал местный малознакомый мне парень и подошел к Тамаре.
– Жених завидный, статный да высокий. Да при доме своем, и мастер уже… Антонина Суркова!
Раздалось несколько выкриков и нелепых аплодисментов. Тоня, незнакомая мне высокая брюнетка, бодро подошла тоже, распорядительница соединила их руки и сказала:
– Старайся, Тонька. Не за себя, за невестушку.
Пара, провожаемая опять же негромкими выкриками, ушла. Примерно так же прошли и Виктор с Олесей; Олеся была моей одноклассницей.
Этими двумя парами Наташа откупалась от мира – и отрекалась от него. Пора было переходить к сферам иным и вещам серьезным:
– Юра Скобцов!
Это был мой и Виталикин лучший товарищ, свидетель. Он подошел заметно менее уверенно.
– Хороший жених, что скажешь! Пригож, пригож, и ростом вышел, а как умен-то, поди, – Тамара обратилась к Наташе, та подтвердила:
– Круглый отличник. Золотая медаль да красный диплом. Ленинский стипендиат.
