– Шаман? – переспросила Блаватская.
– Да, – кивнул Ванька, – и проклял – быть мне вором до скончания веков. Так и маюсь вторую сотню лет.
– Вместе с проклятием вы получили бессмертие?
– Как видите – до сих пор жив и здоров!
– Бессмертный вор… – прошептала Елена.
– Да, – усмехнулся Каин, – я этакое кривое отражение Вечного жида – Агасфера, вынужденного скитаться по земле до второго пришествия и терпеть презрение со стороны людей.
– А вы его не… – спросила Елена.
– Нет, не довелось, – ответил Ванька, – если, конечно он существует.
– Но раз вы существуете…
– Вполне допускаю, – улыбнулся Каин, – что и Агасфер тоже колесит по многогрешной земле.
– Давайте вернемся к тому, что привело вас ко мне, Иван? – предложила Блаватская.
– Я хочу вновь встретиться с ним. С тем, кто наложил на меня это проклятие.
– С духом того самого Шамана? – уточнила Елена.
– Да, – коротко и четко ответил Ванька.
– Зачем вам это? Ну, встречаться со своим мучителем?
– Когда он проклял меня – я был еще совсем мальчишкой. Испуганным, неразумным… Шаман говорил что-то… Говорил, что проклятие можно снять… Есть какой-то способ. Но я тогда плохо слушал его… Вы поможете мне?
– Не хочу вас беспричинно обнадеживать, Иван… Но духа шамана… Это не дух простого смертного, пускай и самого Ивана Грозного…
Каин напрягся, задерживая дыхание и боясь услышать отказ.
– Но я попробую… – произнесла она утвердительно, и Каин облегченно выдохнул.
– Спасибо, Елена! Я твой должник…
– Не стоит… Но мне страшно, Иван. Ведь если будет, как с Грозным… Не будем откладывать – иначе я передумаю!
Что делать мне? – по-деловому подошел к вопросу Каин.
– Прежде всего, закройте окна и зажгите свечи, – распорядилась Блаватская.
Каин разжег свечи с помощью огнива, забытого Перепелкиным. Затем задернул тяжелые шторы и вернулся на место.
– Теперь возьмите меня за руки и представьте его как можно четче, – сказала Елена.
Каин взял Блаватскую за руки, она повела напряженными плечами, громко выдохнула и зарыла глаза. Каин тоже закрыл глаза.
– Повторяйте за мной: дух шамана, наложившего проклятие, приди! Мы взываем к тебе сквозь время и пространство!
Каин с закрытыми глазами послушно повторил все в унисон за Блаватской. По гостиной вновь пролетел стылый сквозняк. Его порыв сразу потушил свечи. Стремительно похолодало. В воздухе повисла невесть откуда взявшаяся снежная крупа, а дыхание Каина и Блаватской вырывалось клубами пара. Хрустальный шар вновь порос кристаллами изморози.
– Взываем в те сферы, где ты обретаешься ныне! Приди и ответь на наши вопросы! – продолжала вызывать духа Блаватская.
Каин продолжал послушно рисовать в своей голове образ проклятого шамана, каким его запомнил в детстве.
Черты лица Блаватской начали плыть и сминаться, как мягкая глина под пальцами скульптора: лицо слегка сплющилось, выступающий нос – втянулся, изменился разрез глаз с европейского на азиатский. Тело Елены выгнуло дугой, она едва не слетела с кресла. Её закрытые глаза резко распахнулись – в них плясали изломанные разряды микроскопических молний.
– Кто посмел?!! – взревела Блаватская Громовым голосом, от которого, казалось, всколыхнулся весь замок.
Услышав знакомый с детства голос, Каин открыл глаза и застыл в немом изумлении – он находился совсем не в замке, а на той самой памятной поляне с арангасом, затерянной в сибирской тайге. Над головой – ночное звездное небо с полной луной. Каин ощущал, сто он до сих пор сидит в том же кресле в гостиной Блаватской, и одновременно он находился на поляне с арангасом, сидя в том же кресле. А перед ним восседал на резном троне из пня тот самый мертвый шаман,
