Реформа административной ответственности в России - страница 27

Может быть, для сословной Российской империи, только в 1861 г. отказавшейся от рабского крепостного права, и позднее для СССР, где разделение властей в условиях «классового противостояния» реально заменялось всевластием КПСС, было допустимо и объяснимо превалирование в толковании, регулировании и реализации административно-деликтных норм и отношений полицейской (милицейской) принудительно-карательной составляющей. Однако для современной РФ, конституционно ориентированной на формирование правового государства и гражданского общества, такое доминирование в характеристике института современного права феодального по сути признака, отражающего преобладание интересов государства над правами граждан, является, на наш взгляд, архаичным и неестественным.

В условиях закрепленного в декабре 1993 г. Основным законом и реализуемого на практике последние 25 лет в РФ разделения властей конституционно-обусловленная обязанность органов исполнительной власти и их должностных лиц состоит прежде всего в соблюдении и исполнении (наравне с гражданами) положений и требований Конституции и федеральных законов[59].

Таким образом, важнейшей содержательной составляющей механизма административной ответственности в правовом государстве являются исполнительно-охранительная и предупредительно-воспитательная задачи деятельности органов исполнительной власти в административно-деликтной сфере, а не принуждающе-карательная функция, заимствованная из арсенала уголовно-правовых средств судебной власти, защита законного порядка и прав граждан, а не защита государственной власти от граждан, что в значительной мере было характерно для царской и советской России.

Ключевым в классическом толковании содержания и соответственно определения юридической ответственности теоретики права считают понятие «правонарушение». Правонарушение – это одно из тех социальных явлений, которые представляют исключительный интерес для теоретического и практического правового сознания. «С тех самых далеких времен, когда в раннеклассовых обществах зародилось право, появился и его неразлучный спутник – правонарушение. Правонарушение – это не просто антисоциальное действие или бездействие (поведение) лица, а наиболее вредное антиобщественное поведение, запрещенное правом. Общим признаком правонарушения является его свойство порождать юридическую ответственность, т. е. различные неблагоприятные последствия для правонарушителя: физические, имущественные, моральные и иные страдания, ущемления. Именно правонарушение является основой для наступления юридической ответственности»[60]. Для большинства ученых-административистов также не вызывало и не вызывает сомнений, что именно проступок порождает административную ответственность в виде наступления определенных негативных последствий для тех, кто не исполняет либо недобросовестно исполняет требования, предписания и запреты административно-правовых норм.

Административное правонарушение – первопричина соответствующей правовой реакции в виде различных мер административной ответственности со стороны общества и государства. С этой административно-правовой аксиомой нельзя не согласиться.

Тем не менее еще в 2002 г., сразу после вступления в силу КоАП РФ, проф. Ю.М. Козлов, критически оценивая недосказанности и идеологическую советскую предначертанность, а также отмеченную нами упрощенность имеющихся в науке административного права теоретических характеристик института административной ответственности, в своей вступительной статье к первому комментарию нового российского КоАП риторически вопрошал: «Это может звучать достаточно наивно, но трудно удержаться, чтобы не задаться вопросом… что является исходным – административное правонарушение или административная ответственность? Как ни странно, по этому поводу время от времени возникают дискуссии. Однако законодатель их не замечает либо наука административного права не нашла достойные пути их доведения до его сведения…».