– Я просто хотела сходить в кино, – повторила миссис Манро.
Помощь прибыла в лице инспектора Неблетта. Едва увидев нас, он заявил:
– Вот оставь вас двоих без присмотра – и на тебе!
Я был уверен – он всю дорогу предвкушал эту фразу.
Потом мы дружно отправились в участок оформлять арест и заполнять соответствующие бумаги.
Это были не самые радостные три часа в моей жизни. В итоге мы оказались там, где обычно оказываются наши собратья, задержавшись на работе: в столовой, с кружками чая и формами для отчетов.
– Ну и где, спрашивается, вспомогательный отдел, когда он нужен? – проворчала Лесли.
– А я тебе говорил, пойдем на «Семь самураев», – напомнил я.
– Послушай, тебе не кажется, что все это очень странно? – спросила она.
– В смысле?
– Ну сам подумай – солидная дама внезапно сходит с ума и начинает бросаться на людей посреди кинотеатра на глазах у собственных детей. Ты уверен, что не ощутил ничего… ну, такого?
– Да как-то не задумывался.
А вот если задуматься, что-то таки было. Та же вспышка дикой ярости, тот же отголосок смеха. Хотя ощущалось не как воспоминание, а просто как образ – может, я это все просто выдумал теперь, когда Лесли спросила.
Мистер Манро с кейсом в руках приехал около девяти, с ним были родители двух других детей. Задержанная дама была отпущена под залог меньше чем через час. То есть гораздо раньше, чем мы с Лесли закончили с бумагами. К этому моменту я настолько вымотался, что уже не способен был ни на какой хитрый план. Поэтому распрощался с Лесли и попросил группу быстрого реагирования подбросить меня до Рассел-сквер.
Мне дали собственные ключи от всех дверей, в том числе и от черного хода. Это избавило меня от необходимости красться через холл под неодобрительным взглядом сэра Исаака. Из-за тусклого освещения в атриуме было темновато, но, поднявшись на первый этаж, я краем глаза заметил внизу чей-то светлый силуэт, бесшумно скользящий по залу.
Знаете, когда завтрак подают не просто с другими приборами, а даже и не в той комнате, где вчера был ужин, сразу понимаешь, что поселился в реально пафосном месте. Окна утренней столовой выходили на юго-восток, ловя скудные лучи январского солнца. Из них было видно конюшни и каретный сарай. Завтракали мы с Найтингейлом вдвоем, однако абсолютно все столы были застелены белоснежными скатертями. Человек пятьдесят можно было бы рассадить, не меньше. Сервировочный столик тоже впечатлял: на нем выстроились рядами серебряные подносы с копченым лососем, вареными яйцами, ломтиками бекона и кровяной колбасы. Была там и супница, наполненная смесью риса, лука и кусочков трески. Найтингейл сказал, это называется кеджери. Похоже, он не меньше меня был ошарашен количеством еды.
– Похоже, Молли сегодня немного перестаралась, – сказал он, накладывая себе кеджери. Я взял всего понемногу, а Тоби получил порцию сосисок, кровяной колбасы и миску воды.
– Нам же это все ни за что не съесть, – сказал я. – Куда она денет остатки?
– Я привык не задавать подобных вопросов, – ответил Найтингейл.
– Почему же?
– Не уверен, что хочу знать ответы.
Мой первый настоящий урок магии состоялся в одной из лабораторий в недрах первого этажа. В остальных лабораториях иногда проводили какие-то исследования, но эта была предназначена именно для обучения и очень напоминала школьный кабинет химии. Здесь были стойки высотой примерно по пояс, с вентилями для горелок Бунзена, расположенными через одинаковые интервалы. В лакированные деревянные столешницы были вмонтированы белые фаянсовые раковины. Даже периодическая таблица химических элементов висела на стене, но, как я заметил, в ней не хватало элементов, открытых после Второй мировой войны.
