Реки Лондона - страница 39

ТВ‐3 сообщил, что на Риверсайд-роуд произошла драка между группой ИК1 мужского пола, в джинсах и спецовках, и группой ИК3 женского пола. На всякий случай поясняю: ИК – это идентификационный код, ИК1 обозначает белых, а ИК3 – чернокожих. Сам я в зависимости от загара балансирую где-то между ИК3 и ИК6, то бишь между арабами и североафриканцами. Драки между белыми и черными бывают, хоть и нечасто. Но чтобы парни дрались с девчонками – о таком я слышал впервые. ТВ‐1, видимо, тоже, поэтому переспросила.

– Женского пола, – повторил ТВ‐3, – определенно женского, причем одна из них абсолютно обнаженная.

– Вот этого я и опасался, – проговорил Найтингейл.

– Чего именно?

Ощущение пустоты снаружи мелькнуло и исчезло – это мы пролетели по мосту Чизик. После него Темза делает петлю вокруг Садов Кью, и мы теперь ехали через самое основание этой петли, к Ричмондскому мосту.

– Там неподалеку находится одно культовое место, – сказал Найтингейл. – И парни, возможно, на него покушаются.

«Вряд ли под «культовым местом» он имеет в виду поле для регби», – подумал я.

– Значит, девушки его защищают?

– Да, можно и так сказать, – ответил Найтингейл.

Машину он водил мастерски и так внимательно следил за дорогой, что даже на высокой скорости не о чем было беспокоиться. Но и ему пришлось сбавить скорость, когда улицы стали у2же. Центру Ричмонда, как и многим другим районам Лондона, похоже, не досталось сколько-нибудь грамотной планировки.

– Танго-Виски‐1 – от Танго-Виски‐4, я на Черч-лейн, у реки. Группа ИК1 мужского пола, пять или шесть человек, проникла на лодку. Следую за ними.

ТВ‐4 – еще одна ричмондская оперативная группа. То есть они вообще всех подняли на ноги.

ТВ‐3 сообщил, что ИК3 женского пола нигде не обнаружено – ни обнаженных, ни одетых. Но лодку они видят, она движется к противоположному берегу.

– Свяжитесь с ними и скажите, что мы скоро будем на месте, – велел Найтингейл.

– А какой у нас позывной? – спросил я.

– Зулус‐1.

Я вышел на связь.

– Зулус‐1 – Танго-Виски‐1, зафиксируйте – мы подключаемся.

Последовала небольшая пауза: ТВ‐1 переваривала услышанное. Я на миг усомнился, что дежурный инспектор знает, кто мы такие.

– Танго-Виски‐1 – Зулусу‐1, принято. – Голос был ровный и спокойный – очевидно, все же знает. – Внимание: подозреваемые, возможно, пересекли реку и находятся на южном берегу.

Я попытался осмыслить это, но получилось плохо – Найтингейл вдруг вильнул на одностороннюю Джордж-стрит, по которой даже с мигалкой и сиреной нельзя ехать не в ту сторону. Иначе есть немалый шанс лоб в лоб повстречаться с образчиком тяжелой техники, выкатившимся на улицы ради ночной уборки. Я со всех сил уперся ногами в пол, когда наши фары выхватили из темноты огромное сердце, помещенное в витрину магазина «Бутс» ко Дню святого Валентина.

В микрофоне раздался голос ТВ‐3:

– Внимание, внимание! Лодка, в которой находятся подозреваемые, загорелась. Люди прыгают с нее в воду.

Найтингейл снова дал по газам, но, к счастью, мы завернули за угол и теперь ехали по правильной стороне. Ричмондский мост был у нас справа, но Найтингейл, развернувшись на кругу, вырулил на дорогу, идущую параллельно Темзе. По рации мы слышали, как ТВ‐1 связывается с Лондонской противопожарной службой и вызывает пожарный катер. Досюда ему было идти минут двадцать, не меньше.

Найтингейл лихо завернул направо, а я даже не заметил, что там есть поворот. Теперь мы неслись в абсолютной темноте, и гравий летел из-под колес, стуча о днище автомобиля. Еще один внезапный поворот, теперь уже налево, – и мы снова гоним вплотную к воде, вслед за рекой поворачивая к северу. У противоположного берега на якоре стояло несколько прогулочных катеров. Их подсвечивало оранжевое зарево от горящей лодки. Это был даже не катер, а просто прогулочная моторка. Такие обычно покупают частники, катать туристов. Борта у таких лодок частенько бывают выкрашены вручную, а на крыше дрыхнет кот. Но на этой кот если и был, то, надеюсь, успел выпрыгнуть и уплыть, потому что сейчас посудина была охвачена огнем от носа до кормы.