– Я свой, – проговорил тот на чистейшем русском и поднял руки, всем видом призывая не делать резких движений.
– Откуда? Почему? Как? – выгадывая время и приходя в себя, капитан схватился за курительную трубку. Хотя хвататься, конечно, требовалось за трубку телефонную…
– Я свой, – ещё раз попытался успокоить хозяина каюты глухонемой бородач. – Надеюсь, кроме меня, никто не зайдёт к вам без вызова?
Однако тот наложил палец на селекторную кнопку:
– Я вызываю старшего помощника. Кто вы?
– Скажем так, сотрудник одного из наших силовых ведомств. Мне необходимо нелегально вернуться в СССР. И, если возможно, срочно выйти по закрытой связи на Москву. В экипаже обо мне никто не должен знать.
– Ваши документы, – потребовал капитан, не принимая условий.
Бородач, оглядев свою рваную одежду, усмехнулся, и капитан настаивать посчитал излишним. Хотя в мыслях уже выстраивались предположения. Первое: он спасает разведчика, и к лаврам покорителя океана ему прибавляется медаль на грудь за участие в спецоперации. И второе: это, несомненно, провокация, и вместо триумфа на Родине его ждут наручники в нейтральных водах.
Пришедшие на ум версии тащили в противоположные стороны, и тогда он, несмотря на молодость, решил разделить то ли славу, то ли ответственность со своим помощником, которого не без оснований подозревал в тесных отношениях с особым отделом пароходства. Да-да, в игре пятьдесят на пятьдесят лучше ни медали, ни наручников.
– Я вызываю старшего помощника, – вновь предупредил нежданного гостя капитан. И когда тот пожал плечами – смотрите, я всё необходимое сказал и отныне вся ответственность ложится на вас, – нажал клавишу на пожелтевшей от времени и солнца подставке с мембраной:
– Старший помощник капитана, зайдите ко мне.
На всякий случай развёл руками перед грузчиком-разведчиком-провокатором: извините, у меня своя служба.
Настороженность стала пропадать лишь по мере удаления американских берегов, а когда до Владика остался один шаг циркулем по карте, капитан и вовсе спокойно вздохнул. Корабль выходил из нейтральных в территориальные воды Советского Союза, провокации не случилось, а значит, таинственный незнакомец, которого и портовое начальство по радио приказало беречь пуще корабельного компаса, – и в самом деле разведчик!
– Теперь вам можно выходить на палубу и не прятаться от экипажа, – разрешил капитан таинственному бородачу.
Тот не преминул воспользоваться свободой. Вечерело, прямо по курсу надвигалась гроза, но разведчик поспешил на нос корабля.
– Домой, – сжав кулаки, прохрипел он. На просьбу капитана укрыться от непогоды улыбнулся и выбросил руку вперёд: – Домой.
Капитан, озабоченный подступающим штормом, радости не разделил. Остановился рядом, облокотился на леера:
– До дома ещё дойти надо.
Пассажир и сам понимал, что родные берега ещё далеко. Но разве это важно, когда всё пережитое навсегда осталось позади?
Как ни торопилась Вера в Суземке к обеденному автобусу, он ушёл без неё. Расписание показывало, что очередного рейса на Журиничи ждать около четырёх часов.
– Вечером они не ходють, детка. Уже с неделю на привязи, как телки, – разочаровала грузная рябоватая бабуля, сидевшая на мешке с картошкой рядом с остановкой. – Бензина нетути. Картошка молодая не нужна?
– Нет, спасибо. А как теперь…
– Если далёко – то ножками, близко – на крылышках. Далёко?
– Журиничи.
