Курт поднял голову. Йоганн успокаивающе поднял руку:
– Это лишь предположение, но вероятность такая существует. В таком случае нашей задачей будет пережить все это с наименьшими потерями. Рано или поздно Германия вольется в спокойное русло буржуазного образа жизни, вот тут мы с тобой и займемся делом. У меня нюх, – и Йоганн постучал указательным пальцем по своему носу, – у меня пробивные способности, и у меня будут самые обширные и глубокие связи в мировом сообществе деловых людей. Ты умен, честен и стабилен, я имею ввиду твою психологическую устойчивость, проведя с тобой эти несколько недель, я могу уверенно об этом говорить. Ну и, наконец, ты – наследник впечатляющей бизнес-империи. По моему разумению, мы нужны друг другу приблизительно в одной и той же пропорции.
Леманн подозвал официанта:
– Принеси нам, милый, русской водки, – и со значением посмотрел на Курта.
Когда официант отошел от их стола, он продолжил:
– Конечно, я говорю об отдаленной во времени перспективе. Это займет несколько лет. И я вовсе не имею в виду тот момент, когда не станет твоего деда или, скажем, он сам пожелает уйти на покой, оставив все единственному наследнику. К тому же я всегда помню о вашем родственнике Ешоннеке. Но этот парень всегда будет военным человеком, не в его интересах какие-то дела с бумагами, бочками с соляркой и железом для корабельных корпусов. Все, что я сказал тебе сегодня, всего лишь набросок моего плана о будущем нашем с тобой содружестве. Но, можешь мне поверить, мои намерения сбываются. И я для тебя – деталь в жизни важная, – Йоганн улыбнулся, – даже жизненно необходимая. Я смогу отвести тебя от края пропасти, в которую свалятся в ближайшие годы почти все те, у кого при определенных обстоятельствах при виде того, что происходит вокруг, возникает такое же, как у тебя, выражение лица, такими же становятся глаза, и такие же слова готовы сорваться с честных и благородных уст.
Принесли водку. Йоганн поднял свою рюмку и подытожил:
– Ты подумай о том, что я сказал, и как-нибудь, когда тебе захочется этого, сообщи о том, что ты со мной, и не на день, месяц или год, а навсегда.
Курт смотрел на Леманна, и ему казалось, что лицо этого красивого, умного, такого серьезного парня в этот момент светилось каким-то внутренним светом. И Рихтер оттого, что копившееся напряжение от ожидания непредсказуемой, скрытой опасности миновало, ответил, подняв свою кружку, чересчур импульсивно:
– А мне не нужно время для размышлений, вот тебе моя рука!
И в ту же секунду, когда его ладонь только начала свое движение в сторону поднявшегося навстречу Леманна, Курт пожалел о такой мальчишеской восторженности. Но Йоганн сумел сгладить эту неловкость встречной фразой. Она прозвучала искренне, избежав какого бы то ни было налета привычной для Леманна шутливости:
– Поверь мне, мальчик, я очень высоко ценю твое расположение ко мне. И запомни, Йоганн Леманн не нарушит слова, произнесенного за этим столом, считай это моим обетом верности.
Леманн действительно останется верен своим словам во всей долгой истории их союза, протяженной сквозь десятилетия драматических событий.
Но в этот вечер разговор со своим юным другом он еще не закончил. Они заказали еще пару пива и, посмотрев на захмелевшего Рихтера, Йоганн тронул еще одну тему:
– Как тебе Ирма?
Курт удивленно посмотрел на Леманна:
– Я видел ее меньше пяти минут.
