– Щ-щас вам ш-шкуры спущ-щу, шелудивые шавки, – страшно шипит Подколодный, обихаживая розгами спины оторопевших сотрудников. – Это за ребрендинг вам, в жирном московском агентстве заказанный! (Шарк!) Это за полиграфичку элитную! (Шарк!) Это за маркетинговые исследования бесконечные! (Шарк!) Это за сувенирку эксклюзивную, за наружку многокилометровую, за фирменную мебель для офисов, за пиаровские статьи, за интервью, за обложечки! (Шарк! Шарк! Шарк!) Сколько же денег из меня вы без пользы повынули! Одним телевизорным рвачам скока было плачено-переплачено! И што? Шиш! Не сработало ваше тотальное рекламное пространство хвалёное, вшивые дешёвки! Щас шкуры спущу! (Шарк!) Прогресс прогрессом, родина родиной, а за прибыток упущенный спуску не будет вам, ушлые шельмы! (Шарк, шарк, шарк…)
Долгонько еще из кабинета директорского розги шуршали и слышалось шепелявое шипение Герыча, разносимое эхом по закоулкам притихшего офиса. На душе (или что там, у них, у топ-менеджеров, располагается?) опосля экзекуции полегчало немножечко. Но чего-то там главного, основного, глубинного, так и не допетрил Герасим, сколько ни тужился. Куда уж ему. Образованный очень он был, лихо соображающий, но не здравомыслящий.
Сорбонистые теории на нашей почве не ходко растут. Исконная родная крапивка, да сорняковый чертополох, изнеженную травку зарубежную забивают навовсе. Что же ты, дурень продвинутый, заморскую культурную траву торгуешь-культивируешь? Нам, в Евразии, она ни к чему. У нас вон, для примера, дикий веник берёзовый очень в ходу. Соотносись, давай, с геополитической ситуацией. Это твоя Родина, сынок, будь любезен, соответствуй!
Постоянно и всё мы делаем по-нашенски, дела ведём своеобычно, нам законы истинные не указ. Не по уму, по ретивому ладим. На родимое «авось», на извечное «небось» безоглядно надеемся. Оно вывезет.
Измыслим собственную премудрость второпях, и ну её к белому свету прилаживать. Напослед потом удивляемся: чой-то дело-то верное из рук напрочь валится? Чой-то вкривь, да вкось оно выходит? Сначала сами наломаемся, дров потом наломаем, и лишь тогда по сторонам посмотрим, к опыту мировому, значит, за советом на поклон направляемся, в сторону безусловных законов оглобли резко поворачиваем. Но, то ли шибко разухабисто ездим, то ли воропятимся часто, а всё мимо дельных законов проскакиваем. Либо так тот закон применять принимаемся, что и не узнать его в наших краях уже, сплошное беззаконие сызнова получается.
Короче, поборол в этот раз Кторов Подколодного по всем позициям. Трифон-то не только на креатив ничуть не потратился, так и жену-молодку обрести исхитрился недорого.
До чего же сметливый, лукавый, злокозненный, на кривой-то козе не объедешь его. Капитал наживать – не про совесть смышлять.
Только лишь голодранцы рекламные сдуру понарисовались попусту, задарма наэскизничали, горемыки наивные. Макетами друг перед дружкою на кторовских тендерах модничали, в дизайне высоком тягались. Что за эскизы-то в конкурсы слали, сплошное загляденье, один краше другого. Удивлялись изрядно, чой-то всякий раз фирмёшка «ВО», никому не известная, выигрывает? Невдомёк им было, убогоньким, что деньжатки пусть малые, но негоже им из семьи-то отлынивать на сторону.
Ой, как хитры пути вечного русского тендера! Какими такими оказиями в нём побеждают, одному лишь Лукавому ведомо. Не талантами-сроками-ценами, не умением и не опытом, не идеями преискусными, не откатами хитрыми. Бывает, что и крупными бёдрами верх одерживают.
