Миссия невыполнима?
Для того чтобы повесить мемориальную доску, нужно, оказывается, иметь положительное решение горсовета, то есть депутатского корпуса. Нужно, чтобы городские депутаты проголосовали и дали разрешение повесить эту доску. Но до этого нужно собрать невероятное количество документов, потому что в каждом городе существует своё специальное положение об увековечивании памяти известных и заслуженных граждан, а затем предоставить все эти документы на топонимическую комиссию, которая собрана из уважаемых людей города – преподавателей, учителей, инженеров, чиновников. Это примерно человек 15–20. Они реально обсуждают, нужно это или не нужно городу, как это будет выглядеть. После этого собирается комиссия горсовета по социальным вопросам. Потому что «повесить доску» – это раздел «культура», а культура относится к социальным вопросам. Затем всё это выносится на обсуждение горсовета. И вынести этот вопрос необходимо не позднее, чем за 30 суток до сессии горсовета.
Прошение на установление памятной доски в Смоленский горсовет от имени Патриархии направил протоиерей Всеволод Чаплин; его Отдел по взаимоотношениям Церкви и общества вёл переписку и передавал мне официальные ответы. Часть документов готовили в Управлении делами Московской Патриархии. Этим занимался архимандрит Савва (Тутунов). И ещё важный момент: необходимо иметь согласие той организации, которой принадлежит здание, где вы предполагаете разместить памятный знак, в нашем случае – разрешение Смоленского государственного университета, бывшего Педагогического института.
Когда Святейший сказал, что он приедет открывать доску, было понятно, что он поедет для этого не специально, а в рамках очередного визита в Смоленск. Я думал, что это случится через год, через два, и у нас ещё много времени впереди. Но он мне сказал, что поездка назначена на 24 июня, потому что ему предстоит освящать новый храм в Катыни, построенный на месте расстрела польских офицеров и огромного количества советских граждан в конце 30‑х годов. А разговор наш происходил примерно 24 марта 2012 года. То есть оставалось всего три месяца. И я понял, что у нас почти нет времени. Я поехал в Смоленск собирать необходимые документы, и дальше начали происходить совершенно необычные и порой таинственные вещи.
Во-первых, я столкнулся с тем, что эта задача вообще невыполнима: по количеству документов, по количеству подписей, по политической ситуации в городе. Потому что горсовет Смоленска состоит из политических фракций. И депутаты фракций находятся в политической конкуренции, что вполне нормально для демократического государства. И мне нужно было каким-то образом убедить депутатский корпус, чтобы они проголосовали «за». При этом был риск, что если я договорюсь с одной частью депутатов, то другая автоматически выступит против. Я прекрасно знаю специфику работы в Госдуме и Совфеде, и технология политической борьбы, политического «торга» мне известна досконально.
Мы начали действовать пошагово. Сначала собрали документы и отдали их в топонимическую комиссию. Когда маму выгнали с работы, а потом посадили в тюрьму, это было настолько резонансное дело в Смоленске, что, несмотря на прошедшие с тех пор 30 лет, старшее поколение это всё ещё хорошо помнит, и многие до сих пор относятся к этому достаточно напряжённо. Некоторые, может быть, даже не хотели бы, чтобы им напоминали об этом. Было понятно, что, так или иначе, этот вопрос коснётся губернатора. И я пошёл к нему.
