– Почему он Ясень, я кажется поняла, но почему Церберович? – шепотом интересуюсь у Милы, пока мы одни.
– О, скоро и это поймешь, особенно если попадешь под горячую руку, – усмехается она в ответ. – Осторожно с ним. Директор у нас хоть и строгий, но спокойный, голос почти никогда не повышает. А вот на ковер к первому заму лучше не попадать, было дело, до слез девчонок доводил. Его кстати Илья Германович зовут, смотри не перепутай.
– Да ладно, это скорее всего от фамилии придумали, он Церенов, – возражает Аня. – Не бойся, не так уж часто нам приходится выполнять его распоряжения, у него своя помощница есть.
– А сейчас тогда почему он распоряжается?
Почему-то Церберович мне сразу же не понравился. Есть что-то в этом человеке, что заставляет напрячься.
– Потому что мы первые, кого он увидел. Обзвонишь всех по списку? Не волнуйся, им всего-то надо напомнить, что планерка в девять тридцать в переговорной. Пусть к тебе привыкают.
Прежде чем я приступаю, появляется большой босс. Сегодня господин Морозов в черном. Ему очень идет.
Здоровается и задерживает взгляд на мне. Эмоций в этом взгляде прочитать не удается.
– Вы научились пользоваться кофемашиной? – спрашивает он.
Киваю в ответ. Он что, совсем меня за дурочку держит, которая даже этому за неделю научиться не в состоянии?
– Сделайте мне американо.
– Вам крепкий или средний? – переспрашиваю и тут же получаю пинок от Милы. Похоже, гендир лишних вопросов не любит.
– Крепкий, – отвечает он, приподняв бровь. – И побыстрее, будьте так добры.
– Не приставай к Морозову по пустякам, могла бы у Ольги спросить, – шипит Мила, едва он скрылся за углом. – Ну что ты возишься! Давай бегом.
Ставлю на поднос чашку с кофе, блюдце с сахаром и двумя порционными упаковками сливок. Несу все это в кабинет директора, стараясь не расплескать от волнения. Барби провожает меня удивленным взглядом, но ничего не говорит.
Путь к столу босса кажется длинным, как взлетно-посадочная полоса. Во время собеседования я и не заметила, какой все-таки у него огромный кабинет. Кабинетище. Прямо тронный зал, только ковровой дорожки не хватает.
Я иду, вцепившись в края своего подноса, и чувствую, как он неотрывно на меня смотрит. А я смотрю на пол перед собой, не смея поднять глаз. Улыбаться. Мне же надо излучать дружелюбие, быть милой и приветливой.
Через силу приподнимаю уголки губ. Почему так не по себе в его присутствии, я же не в клетку с тигром захожу! Вадим Морозов ничего плохого мне пока не сделал...
– Ваш кофе, – лепечу, ставя перед ним чашку.
От сахара и сливок он жестом отказывается. Собираюсь уйти, но он приглашает сесть на все то же место для посетителей.
– Не волнуйтесь, я не собираюсь вас наказывать за то, что кофе окажется невкусным. – Делает глоток. – Тем более, что вы приготовили его как положено. Меня не надо бояться, и вообще никого здесь – у нас дружный сплоченный коллектив.
– Хорошо.
Он все так же внимательно меня изучает, я – не смею на него взглянуть. Этот человек окружен аурой властности, невидимой, но ощутимой. Она подавляет, я к такому не привыкла.
– И вам не обязательно улыбаться мне, когда вы этого не хотите. Только посетителям.
– Хорошо, – повторяю, не сообразив, что еще сказать.
Секунды его молчания тянутся невероятно долго. Исподтишка поглядываю на его лицо и вижу легкую усмешку.
– Вы освоились на новом месте? Справляетесь?
– Да, все в порядке. Девушки мне помогают.
