– Ее подсознания, конечно. Ремер, ты меня совсем не слышишь? Я же говорю: впервые с таким сталкиваюсь. Там не один уровень, это как логос-агломерат: вскрываешь слой, за ним – следующий, потом – еще один… и все кажется бессмыслицей на первый взгляд, буреломом, как ты говоришь. – Мы с Киром десять дней не могли подобрать ключ, думали, что Нина сошла с ума окончательно и ее сознание нам больше недоступно. Кир, кстати, и догадался, что к каждому уровню нужен свой ключ. Ты не поверишь, но я долго считал, что в ловушке символы подсознаний разных людей, а не только Нины. Ее набор паттернов настолько неспецифичен, что мы не могли его распознать, пока не расшифровали полностью данные интериоризатора, установленного когда-то в изоляторе Била. Только тогда по некоторым совпадениям в обоих отчетах удалось обрисовать самое приблизительное пространство образов…
– Да ладно…
– Точно. На сегодняшний день мы лишь три уровня научились распознавать. И, знаешь, что самое интересное? Если не принять, что ее подсознание – это многоуровневый агломерат, то нет никаких сомнений, что сознания больше нет, что человек просто сошел с ума, так как верхний уровень заполнен сплошь когнитивными искажениями.
– Серьезно? Это же так похоже на защиту от взлома!
– Именно. Поначалу и я решил, что Нина окончательно тронулась, но Кир не хотел в это верить и заставлял меня вести раскопки дальше.
– А что еще можно было подумать после того, как она заявила, что покойный властитель закрыл собой Небеса и сгорел? Ашура подтвердил, что она потеряла рассудок, перед тем как впасть в кому.
– Между нами, Ремер, это не так. И скажу больше: Ашура тоже это знает, но он не может объяснить ее состояние, а потому говорит всем, что Нина находится в коме.
– Она так ни разу и не пришла в себя за три недели?
– Нет.
– А как вас посетила мысль установить интериоризирующую ловушку в ее палате?
– Кир расспрашивал министра, как можно в обход Ашуры проверить, в каком состоянии сознание Нины, ну и мы с господином Кронсом вспомнили о ней. Затея казалась бредовой, и первое время у нас ничего не получалось, но потом…
– Что потом?
– Ремер, у меня такое впечатление, что ты куда-то выходил на две недели, – удивляясь, улыбнулся Макс. – Неужели не видишь, чем мы с Киром все это время занимаемся?
– Да мне как-то неловко расспрашивать: Кир такой серьезный и сосредоточенный всегда, что приближаться страшно. И министр загрузил меня по самое темечко обучающими программами для нового лицея, головы не поднять, – оправдался Ремер. – Вы же вслух ничего не произносите, только пишете. Как я могу догадаться, что именно вы делаете?.. Так ты говоришь, весь второй уровень – текст?
– Да, – подтвердил Макс. – Очень связный, никаких когнитивных искажений и каждый раз новый к тому же.
– А что на третьем уровне?
– Там странное. Нина разговаривает с Вэлом. Такое впечатление, что на третьем уровне бесконечный сон, в котором Вэл все еще жив.
– И что в этом странного? – удивился Ремер. – По-моему, это как раз нормально: ей снится Вэл.
– Нет, сны так глубоко не формируются, они в самом верхнем слое подсознания. Даже если принять, что Нина онейронавт5, а в ее случае я готов допустить все, что угодно, все равно – этот феномен ее сознания мы не можем пока объяснить.
– Я так и не понимаю…
– Господи, Ремер! – раздражался Макс его непонятливостью. – Там, где Нина якобы видит сон, обычно оседает отработанная оперативной памятью информация. Вот ты сегодняшний день прожил, лег спать, и все, что с тобой за день произошло, упадет на третий уровень подсознания. Если он у тебя есть, конечно, в чем я очень сомневаюсь. У нас ни у кого его нет. У нас все, что сознание вытесняет, попадает в общую яму. Но это опыт, который мы получили в настоящей жизни. А у Нины…
