Resert/Delete/Restart - страница 4

– Может быть, Вам, Евгения Михайловна, обратиться в соседний кабинет, я же все же логопед, – предлагает она, которая по четвергам терпит выходки малого, его истерики, пролитую мимо цветов воду, ураган из кубиков сортёра в кабинете, порванные распечатки и картинки, ватные диски, разбросанные карандаши и дикие натянутые вопли.

Терпит и хвалит. Она его хвалит каждый раз в конце занятия. А я почти реву от безнадеги, складывая слёзо/сопли в гамак голосовых связок. Мы занимаемся больше полугода на этот момент.

– К психиатру, Вы думаете?

– Нуууу, зачем так сразу. Попробуйте сперва к психотерапевту. Она у нас весьма достойная.

Еду домой и не дышу, погрузив маленького чумазого (валялся на осеннем асфальте) сопливого омена в детское кресло и подкупив конфетой. Только не ори, дай осмыслить инсайт.

Через две недели я открыла дверь кабинета душевного доктора. На кожаном диване плюшевые хэндмэйд котики. Я втапливаюсь в глубь угла.

– Здравствуйте, Евгения Михайловна, какой у Вас вопрос?

А я не могу. На мне клетчатая пижамная рубаха и полный бигбадабум в башке, подпираемый здоровенным комком кошачьей шерсти в горле. На докторе белый халат, узкие очки на детском милом лице.

Моему доктору от силы лет 25, я засомневалась и решила пасануть:

– У Вас фамилия редкая, – мямлю.

– Неужели?

– Да. Вы не родственница моего препода по офтальмологии? Сыграл большую роль в моем желании закончить медуху.

– Нет. Я к нему не имею отношения. А когда Вы закончили колледж?

И я рассказываю…

И это было начало.

…а затем Мы наш, мы новый Мир построим: Кто был ничем, тот станет всем. (с)

– И все же, какой у вас вопрос ко мне, Евгения Михайловна? – это уже третье обращение ко мне спеца по душе. Я накручиваю волосы между пальцами и несу чушь, потому что в коробочке на антресоли сознания требовательно бьётся: желать убить человека, это нормально? Я же не убью никого, не могу, правда же, доктор?

Спойлер: нет, я не могу, вот те крест на пузе.

Не могу выдавить из себя еще и потому, что произошедший за полгода трэш трудно поддается описанию по свежаку переживаний. Я не знаю, с чего начинать.

Рассказываю, что учусь в медухе, что это мое спасение от мрака отчаяния, который, как барабан стиралки, бешено прокручивает меня и заливает водой с пеной порошка, а я бьюсь о его металлические стенки. Это мой крестовый поход, моя Нарния, Изумрудный город. Рассказываю про детей…

– Друзья есть у Вас? Как часто встречаетесь? Выходите куда-то кроме колледжа?

– Ээээ… Да, есть. У меня зашибенные подруги. Но я не могу говорить с ними об этом, не имею права, не знаю, как, ведь в каждом дому по кому.

И что-то еще, на час сеанса, я не помню, ответила ли, что чувствую кроме, но помню предложения по терапии перед тем, как понять тянет ли мой трагизм на таблы или обойдемся силой воли и нехимозными инструментами.

1. Табличка эмоций.

Что за бредячий бред, думаю я. Какая табличка к чертовой матери?! У меня один императив: ненавидеть. Ненависть во мне горит и дает топливо идти по жизни, а не вздёрнуться морально и скатиться в Лету депрессии. Ненависть вытеснила все остальное. Я никого не люблю. Детей тоже не люблю, родителей не люблю. Себя, самое главное, я себя ненавижу. Тем и живем, ага.

– Штаааа? Эмоций?! ахахах, ну-ну, – кто-то внутри грудной клетки сотрясается в гротескном хохоте. – Давай сюда таблицу свою. Смотри, как горит!

Отступление

Каждый вечер я пеленаю дочку-подкидыша.