Читать онлайн Татьяна Осипова - Решать тебе

© Татьяна Осипова, 2025

ISBN 978-5-0065-5788-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Мир давно стал пристанищем для различного сброда. Честные и добрые люди, болеющие за человечество, умирают первыми. Идеалисты тоже. Пацифисты? Тоже в списке. Остаются сволочи и научившиеся приспосабливаться. Особенно, когда дело касалось маскировки, я не брезговал ничем. Ладно, ещё кому на свою жизнь плевать, а вот когда за спиной двое детей, тут уже не откинешься просто так, тут ответственность.

Жена погибла при нападении стаи мёртвых тварей. Болезнь какая-то искусственно созданная, говорили, а может, новый виток эволюции? Никто не понимал, как такое возможно. Мёртвое не может двигаться, есть и думать. «Кто его знает, – рассуждал я, – плевать, что это за новый вид. Главное не сдаваться». Смотрел на Нюту и Ваню, и размышлял, что с ними будет, если меня вдруг не станет. Пропадут? Ванечке хоть и десять, а уже соображает, что к чему, оружие в руках держать умеет. Но силёнок мало. Ростом мелкий, тощий, а ещё и рыжий. Ладно, когда на голове каска или кепка, а то, как маяк для тварей. Кстати, порой не мёртвых стоило опасаться, а живых. Бандитам не сиделось на месте. А что, работать не хотят, а грабить всегда, пожалуйста. И так жратвы не хватало, так не понимали люди, что только вместе выстоим против мертвяков этих паскудных. Дочка Нюта хоть и старшая, ей недавно исполнилось пятнадцать, но проблем доставляла немало. Особенно, когда связалась с соседским парнем, сыном Одноглазого. Он с бандитами раньше шарился, вот я и переживал. Девка она у меня яркая, волосы, как у матери смоляные, длинные. Глаза, что вишни, карие, красивая, зараза и дерзкая. «Любовь у неё», – усмехался про себя, – а у меня ответственность». Меня зовут Денис, обычно кличут Дэн. Так, наверное, проще.

Ушёл спозаранку из убежища. Проверил припасы, воду, подёргал металлическую дверь подвала. Вчера стая кипишевала, чуть не снесли замок, гады. Вдруг вспомнил, как раньше удобно было позвонить, узнать, что и как. Связи нет давно, из техники только ручные механизмы. Бензин давно весь стух, превратился в вонючее желе. Семь лет прошло, а люди научились, зато гнать бухло из всего, что придётся. Нет бы, Кулибиных этих, к производству важных вещей приставить. Так нет. Лидера нормального нет. Всем проще за себя, а не за коллектив. Хоть часть города расчистили и ограждение возвели. Прорвались вчера трупаки ходячие. Вот результат коллективного нашего творчества. Сегодня дыры латать, пока не вернулись зомби.

Усмехнулся, глянул на часы, доставшиеся от погибшего товарища и почапал к бару, где можно узнать новости. Заведение теперь вместо телевизора, интернета и ютуб каналов. Я расправил сгорбленную спину, поясница ныла после вчерашней работы и, крякнув, ускорил шаг. Расчищали город от мусора и мёртвых, копали ямы, где сжигали тела. Не уничтожишь, очухаются вновь. Придут к тебе в дом, ведь память у тварей на лица, как у дознавателей в ментовке.

Толкнул дверь бара носком ботинка. Поморщился, снова стрельнуло в поясницу. Дерьмо. А что если драться придётся? Надо бы к Семёновне сходить. Хоть подсобит чем-то – мазью или травами своими, может спина и отпустит.

Вошёл внутрь, окидывая взглядом присутствующих. Тут Никита с Пряником, это собака у него такая, мраморный курцхар. Щуплый у барной стойки, высокий и тощий без левой руки. Антоха с Ленкой, поварихой, да Линь. Дед раньше рыбой промышлял, пока бандиты не стали мзду за проход к озеру брать. Стою, смотрю на разношёрстную компанию и думаю, что никому и дела нет ни до чего. Как ещё выжили? Видимо удача.

В бар ввалился Одноглазый. На небритой морде ухмылка, в зубах цигарка. Левый глаз перевязан как обычно чёрной тряпкой. Пират ни дать ни взять. Нацепил старый выцветший китель на сгорбленные плечи. Кивнул мне, и, приосанившись, сказал:

– В город едут вояки. Знать власть переменится.

– С чего это вдруг? – спросил Щуплый, хлебнув из кружки пойла. Не знаю что у него там, походу бражка.

– Конец спокойной жизни, вот почему. – Одноглазый громко шмыгнул мясистым носом и харкнул в пепельницу.

– Брось тут свои харчки оставлять! – возмутилась Ленка, глянув на вестника колючим взглядом стальных глаз.

– Ты слухай сюда, баба, и знай, своё место, – огрызнулся Одноглазый. – Вояки, что те бандиты, придут пожрут всё и выпьют…

– От… Главное чтоб не всё выпили. Тебе только нажраться, – скривилась Ленка, вставив руки в боки, – нет бы собрал мужиков, да решили, что к чему. Может быть, толк и будет больше от солдат, чем от вас. – Она окинула ястребиным взглядом бар.

– Не кипятись, Лен, – примиряюще проговорил я. – Ты честно права. Ребят, а дел и в самом деле невпроворот. А где народ? Тут с утра ты, да я, да мы с тобой, а вчера ночью опять стая мертвецов прорвалась. Ходят, как к себе домой. Пора что-то делать? Укрепление нормальное, дозоры организовать, а не то, что сейчас. Вот скажи Одноглазый, твой сынок где? А ему ведь уже двадцать, или за девками только ухлёстывать горазд?

– Ты моего пацана не трожь, – недовольно проворчал Одноглазый, – с твоей Нюткой гуляет до темна. Тебе ли не знать.

– Поэтому и говорю, что народ собирать надо и всё, баста, хватит бока отлёживать и сивуху жрать. Если мы выжили, значит, пора строить новую жизнь, а не гнить в этой клоаке.

– Ишь ты как заговорил, – усмехнулась Ленка. – Я своих алкашей поднять не могу ни криком, ни пинком, а ты общину всю раскачать хочешь?

– Хочу, – беззлобно ответил ей. – Не умею командовать. Не привык. Но и жить так надоело. У нас дети. Пока ещё нормальные они, смышлёные. Им что ли наши проблемы потом решать и дыры в заборах латать. Сожрут твари всех, как пить дать, если сидеть, сложа руки будем.

Ненадолго в заведении повисла тишина. Сизые клубы дыма от вонючих цигарок, как слоистые облака. Ясное дело, никому не хотелось поднимать задницу. Благо подвалы тут с крепкими дверьми, потому и живём, дышим, небо коптим. Даже у мертвецов цель есть. Они захватывали территории, убивали нас, а вот своих не трогали. И только человек способен на уничтожение себе подобного. Даже сейчас в это непростое время.

– Короче, Антоха, – обратился я к мужу Лены, – собирайте народ. Не хотел, но пора поговорить серьёзно. – Глянул на часы, – В двенадцать общий сбор здесь. Мне, да и вам лишние рты и командиры в виде вояк, думаю, не нужны.

Пряник звонко гавкнул, как бы в подтверждение моих слов. По залу прокатился лёгкий смешок.

– Правильно, Пряник, – улыбнулся я.

Вышел из бара, наверняка зная, что народ наш, что кисель, пока не заставишь трястись от страха, не расшевелится. Двинулся в сторону кинотеатра. Старое заброшенное здание с облупившейся краской на стенах с молчаливым укором взирало на меня. Тут отличное бы вышло убежище, размышлял я. Двери только укрепить металлическими листами. Внутри почистить и устроить лежаки, столы поставить. Толкнул скрипучую дверь. Из темноты кинотеатра пахнуло запахом плесени и пыли. Отодвинув в сторону густую паутину, вошёл внутрь. Вынул из кармана динамо фонарик и нажал несколько раз на ручку. Осмотрелся, света мало от моего источника освещения, но видно, что старые кресла свалены в кучу, под ногами обломки досок, мусор. В углу свалены мешки с окаменевшим цементом. Снова зажужжала в моей руке динамо машина фонарика. Луч света скользнул по сцене, где лежали рулоны плёнки и куча макулатуры. Я вздохнул глядя на пылинки танцующие в свете и вдруг услышал крики. Они доносились снаружи.

Ринулся к выходу, фонарь погас, и я вписался в перевёрнутый стол, больно ударившись бедром. Подскочил к двери, потирая ушибленное место.

Свет ударил в глаза. Яркое солнце вышло из-за домов. Со стороны школы шум и громкие голоса. Внезапно раздались звуки стрельбы. Кинулся к парку, который теперь представлял собой жалкое зрелище – перевёрнутые автомобили притаились в высокой траве, под ногами мусор, тут и там пластиковые бутылки, ящики. Но тут отличное место для засады. Школьный двор, как на ладони. Увидел, как со стороны пищеблока движутся разрозненные группы мёртвых тварей. Шагают словно паралитики, подволакивая ноги. У меня с собой дробовик, проверил патроны. Не так много, как хотелось бы. Прозвучали выстрелы, двое трупаков рухнули с пробитыми головами. Я пальнул из своего укрытия, уложив одного, второго. Стрелял метко, но, сколько ещё времени останусь незамеченным для зомби. Слишком близко от них. Они соображали, гады, пуская вперёд медленных и как будто бы слабоумных. Потом в атаку шли быстрые твари и более агрессивные. Вот для них я и приберегу патроны.

Внезапно над головой раздался шелест, переходящий в свист. В гущу тварей влетела ракета, выпущенная из гранатомёта. Я инстинктивно пригнулся. Прогремел взрыв. Звук падающих ошмётков горелой плоти, похожей на дождь из коричневой каши. В центре площади у школы, где только что собиралась толпа мертвецов образовалась воронка с рваными краями.

Я увидел группу военных появившихся со стороны кинотеатра. Они шли в две шеренги и добивали оставшихся зомби точными выстрелами в голову. На лицах противогазы, да и форма какая-то не наша. Не видел я раньше такой. Высунулся, чтобы лучше разглядеть происходящее, и тут получил дулом автомата в спину.

– Вставай. Иди вперёд!

«Что?» – непонимание взорвало мозг. Солдат говорил с акцентом. Странно, потому что другие так же, похоже, иностранцы. Я услышал английскую речь и почему-то радости от прихода так называемой помощи не испытывал.

Со стороны пятиэтажек солдаты вели группу наших ребят с поднятыми вверх руками. Выстроили возле покосившегося ограждения. Ничего не понимающие люди переговаривались, а у меня появилось неприятное чувство, что эти вояки тут неспроста.

– Мы ж свои! – выкрикнул один из мужчин. Я его знал, но как зовут, не вспомнил.

Солдаты говорили между собой на английском, и я, вслушиваясь в их речь, понял, что они собирались тут устроить лагерь. Местные им не нужны. Чёрт. «Как же Ваня и Нюта?» – промелькнула мысль.

Огляделся, увидев Одноглазого, которого вели к группе, как я посчитал пленных. Антоха без собаки. Неужели пристрелили Пряника? Вопросы задавать сейчас опасно. Неизвестно, что на уме у чужаков. Дуло автомата больно врезалось между лопаток. Я обернулся со словами полегче и тут же получил прикладом в лицо. Искры аж полетели из глаз.

Внезапное решение шальной мыслью заставило действовать. Вырвал из рук солдата оружие. Сорвал гранату с пояса, но не успел бросить её, упал с простреленным плечом, «хаттабку» ловко подхватил вояка и швырнул поодаль от своей группы в сторону дома. Нацелил на меня снова автомат и проговорил на ломаном русском:

– Вставай, русский. Пристрелю!

– Ладно-ладно, – примиряюще я поднял правую руку, левая повисла плетью. Пуля прошла навылет, а в голове билась отчаянная мысль, – «где же Ванька и Нюта? Что если…»

Размышления оборвала автоматная очередь и визг Пряника. Товарищи, пусть я и ругал их, называя лентяями и алкашами, один за другим падали у стены хозблока прошитые пулями.

Безысходность ударила в спину, и я ринулся в заросли парка, в высокую траву. Пули шальными пчёлами летели вдогонку. Жужжали, но ни одна тварь не ужалила. Что-то спасло меня. Спрятало и благословило. Я петлял между ржавыми остовами автомобилей, пока не провалился в яму.