Не ожидал, что Никита окажется вполне нормальным парнем. Даже пожалел, что гонял Нютку. Всё оттого, что Одноглазый мне никогда не нравился. Как кость в горле вечно бахвалился, и языком болтал без толку. Спросил пацана, что с отцом. Всё равно человек он, и я не желал ему смерти, конечно.
– Может, успел сбежать, как и ты. Батю не нашёл. – Ник ускорил шаг. – Мертвецы ещё. Хотя они не стреляют в нас.
– И то верно, – согласился с ним.
До бункера чапали долго. Время и темнота казались бесконечными. Усталость навалилась каменным мешком. Не знаю, сколько я потерял крови, не думал об этом, а сейчас что-то решил, дойду ли и упаду прямо здесь в траву. Ник вёл окольными путями. Не думал, мелкий, что мы наткнёмся на засаду из ходячих или решил, что ночь спасёт нас и на этот раз.
Последнее что помнил, как перевернулось небо и голос Ника:
– Ты чего Дэн?
Потемнело в глазах, как будто выключили фильм в кинозале. Когда очнулся, в груди приятно согрело чувство, что родные рядом. Заплаканная Нютка сжимала мне руку, а Ванька стойко сидел рядом и менял на моём лбу компресс.
– Папка! – запричитала дочка, кинувшись обниматься. В левом плече запротестовало, а я охнул от боли.
– Чего воешь, жив же, – проворчала Ленка.
– Тебе-то что, у тебя родителей нет уже, – запричитала Нюта, немного ослабив хватку.
– Не плачь, Ань, всё же хорошо, – успокаивал её брат.
– Спасибо Ник, – искренне отозвался я. – Завтра выберемся, посмотрим, кто ещё остался. Может, и твоего отца отыщем.
Пацан не ответил, отвернулся к пылающей жаром печке. В комнатушке натоплено, хотя на поверхности не холодно. Заметив мой взгляд, Линь сказал, что тут дубарь обычное дело, потому что внизу ледник проходит.
– Мы тут продукты раньше хранили.
– А почему раньше? – поинтересовался я.
– Зомби шариться начали, пришлось перенести часть припасов. Всякий раз ходить сюда опасно.
– Так что делать-то будем? – Я приподнялся на локтях. – Надо выяснить, что тут делают иностранцы. Думал, войны закончились поле этого вируса. Что делить нам? Вот скажите, что?!
– Дерьмо всё это, – ответил Ник, сплёвывая под ноги. Ленка аж взбеленилась:
– Гляди, ну как папаша, харкает, где не попадя!
– Может у меня тубик? – рассмеялся Ник, а мне так и захотелось влепить ему. Ну, может всё испортить, точно весь в Одноглазого. Однако и правда жив ли он? Боец он хороший, хоть и понтоваться любил.
– Хорош болтать, – осадил я его, – не выёживайся и всё будет норм. Раз ничего никто не знает, то лучше давайте спать, завтра будем думать, что и как.
Ленка тоже язык прикусила. Повернулась к столу, сложила в угол посуду и сказала детям, чтобы угомонились и ложились спать. Нютка только двинулась в сторону бивака Ника, как женщина сверкнула глазами. Даже я это почувствовал.
– Совсем совести нет?
– Да ладно, тёть Лен.
– Быстро к Ваньке. Сестра или б.. прости господи.
Не видел, как дочка густо покраснела, да и к моим щекам прилил жар. Чего-чего Елена батьковна умела строить молодёжь. Линь прикрыл дверцу на печи, и яркий оранжевый огонёк превратился в тонкую полоску света. Глаза закрылись и сквозь подползающий сон, я услышал тихий голосок Ваньки и его прикосновение к руке.
– Спокойной ночи, отец.
Я сжал пальчики сына, улыбнулся темноте и пожелал ему тоже добрых снов.
