Кеноиды не таясь шли впереди, оставляя в заиндевевшей траве проторенные мощными телами темные дорожки, хотя жаркий знойный июнь подходил к средине. Шахты жили иной жизнью, стоя над привычными законами. И если где-то и была преисподняя, то она выглядела именно так – серо, угрюмо и стыло. Несомненно, где-то здесь должен быть свой цербер, охраняющий проход на ту сторону, не его ли мертвое прикосновение чуяли насторожившиеся кеноиды? Нигде не видно часовых, и это очень подозрительно. Конечно, дисциплина у бандитов никакая, но в таком гиблом месте даже у них ушки должны быть на макушке. Они хоть и обдолбаные пыльцой, но далеко ведь не дураки.
Внезапно из ушей словно выбило пробки и, вырвавшись из вязкой пелены, они покатились по траве. Их оглушило густым запахом омытого дождем леса и сребристой росы. Они не мешкая прильнули к бетонным стенам, судорожно хватая горячий воздух. От кеноидов во все стороны валил пар, но они, словно не замечая перемены, замерли неподвижными лохматыми глыбами, уставившись в темные проемы.
– Ирис, что это было? – прошептал Кипарис, водя кончиком ствола по молчаливым провалам стен.
– Пока не знаю, позже разберемся. Нам внутрь.
– Тебе виднее, не зря вас собирал Доктор перед походом. Видать, сказал что-то важное. Отдышались?
Кеноиды, уловив движение мысли ведущего, прыгнули в проемы, и лесники устремились за ними. Не зря их звали лесниками, они перемещались подобно теням, беззвучно и молниеносно даже в переполненном аномальном лабиринте. Меж раскиданных строительных козел и груд стройматериала темнели следы от кострищ, валялись растоптанные окурки, пахло чем-то приторным. Лесники пронеслись по этажам, перепрыгивая через груды разбитой в щепы сколоченной из ящиков нехитрой мебели, ухитряясь при этом не наступать на усевавшие пол гильзы. Горицвет присев подобрал несколько медных кругляшей, и вертя в пальцах посмотрел на покрытые кровью стены.
– Что? – повел за его взглядом влетевший в комнату Кипарис.
– Не совпадает – коротко обронил Горицвет, водя васильково-синими глазами по испещренным очередями стенам – следы от выстрелов не совпадают с брызгами крови.
– Не понял – Кипарис осторожно уселся на грубый ящик из-под раствора, стараясь не притрагиваться к разводам.
– Кровь человеческая, стреляли тоже люди. Из калаша – но не друг в друга. Прошло полчаса или меньше.
– Судя по гари, тут такая перепалка стояла, что мы бы должны были услышать. Но не услышали.
Аргус скользнул в комнату и нервничающая Грета виновато вильнула хвостом. Хрустя крошевом кирпича уже не таясь, не скрываясь в проемах разбитых окон, вошел хмурый Ирис, закидывая за спину ««грозу»»:
– Внизу тоже все в кровище, стены словно из пультивизатора кто красил, ровненько так. Настоящая бойня, но тел нет.
– Упыри? – предположил Кипарис и кеноиды при его упоминании тут же оскалили клыки.
– Они трясутся над каждой каплей – отрицательно покивал ментал – а тут прямо этюд в багровых тонах с полутонами.
– Смотрите, как идут очереди – потрогал пальцем выбоины Горицвет – будто кого-то догоняя. Стрелявшие пытались во что-то попасть, но оно перемещалось очень быстро. В Зоне так могут только упырь или шкилябра. Но оба этих варианта отпадают. Упыри не стали бы так полосовать и проливать драгоценную кровь, шкилябра могла, но следов не оставила.
Горицвет хотел добавить что-то еще, но в головы прыгнул образ помещения, заставленного грубыми ящиками, между которыми беззвучно перемещались лесники. Топаз остался с бойцами прочесывать подвал, держа незримую связь, и Хмель поднял глаза, смотря через него на хмурого ментала:
