Президент:
– Нам необходимо установить контроль над городом, обеспечить безопасность граждан и, при возможности, эвакуировать их.
Редфорд:
– Мистер Президент, боссы мафии не допустят эвакуации. Они понимают: как только граждане покинут город, мы сможем ввести войска и тяжёлую технику.
Президент:
– Вы хотите сказать, что целый американский город фактически захвачен?
Генерал:
– К сожалению, мистер Президент, это правда.
Президент:
– Через два дня я жду от вас план по освобождению города и эвакуации всех мирных жителей. Это приказ.
Все хором:
– Так точно, сэр!
Так когда-то процветающий город надежд превратился в анклав, в котором власть делили между собой мафиозные боссы во главе с отцом Злых Ангелов Данте Беллини и бывшие военные головорезы, именующие себя рейнджерами.
Глава 3: Вен Гимгер
Моя история началась с переезда в Ревенсити, ещё когда мне было 6 лет. Мы переехали из Норвегии, из города Йессхейм, который находится в 50 км от столицы – Осло. Мой отец,
Хенрик Гимгер, был инженером-строителем, а мама – Грета Грингер – архитектором. Мои родители познакомились на работе, они оба трудились в одной крупной строительной норвежской компании. У них закрутился роман, и в итоге родился я – Вен. Мы вели обычную жизнь.
Мои родители были настоящими трудягами – карьеристами. У них на первом месте всегда была работа и проекты, которые они разрабатывали. Я не могу сказать, что они совсем не проводили со мной времени или не уделяли внимания, но назвать их любящими родителями, которые ставят семью на первое место, я бы не стал. Конечно, у таких людей
в подчинении много сотрудников, а то и целые команды. Поэтому моим воспитанием занималась фрау Хельда – моя няня.
Помню, в очень раннем возрасте я называл её мамой. Фрау Хельда была строгой дамой – пунктуальной, дисциплинированной, очень серьёзной. Насколько я помню, она была немкой, что объясняет её «железный» характер. Фрау Хельда была не просто няней – она была хозяйкой в нашем доме. Она стирала, убиралась, готовила еду – словом, исполняла все типичные обязанности мамы.
Мои родители обычно возвращались домой поздно вечером, уставшие. Единственный тёплый момент, который я помню и которого ждал – это когда при встрече они целовали меня в голову. Это было всё родительское тепло, которое я получал.
Меня удивляло, что я никогда не видел своих бабушек и дедушек. В юном возрасте это казалось странным. Позже я понял: мои родители не имели с ними тёплых отношений, их общение ограничивалось звонком один-два раза в год – разве что по праздникам. Думаю, их самих воспитывали так же, как они воспитывали меня, и потому они не испытывали никакой особой привязанности к родителям.
Как я уже рассказывал, фрау Хельда заменяла мне и маму, и папу одновременно. Надо признать, что иногда отец выводил меня гулять на детскую площадку, если возвращался с работы пораньше. Но даже там он просто утыкался в газету или книгу и не обращал на меня внимания. Фрау Хельда же занималась мной всерьёз, учила меня всему, чему обычно учат родители. К четырём годам я уже умел читать по слогам. Она была строгой, и я ни разу не видел, чтобы она улыбалась, но при этом и грубости с её стороны не помню.
Мы жили в роскошном доме за городом. У нас был огромный ухоженный сад – красивый, но пустой. Я мечтал поиграть в мяч с папой и однажды даже решился попросить его об этом. Он сидел в гостиной и читал газету, что-то отмечая карандашом. Погода тогда была для наших краёв редкой – солнечной и сухой. Я подошёл и попросил его выйти в сад и попинать мяч. Его взгляд, брошенный из-под очков, был холодным, суровым и как бы говорил: «Как ты посмел?» Он не произнёс ни слова. Этого взгляда было достаточно. Тогда фрау Хельда взяла меня за руку и сказала:
