– Откуда ты знаешь, что в чемодане были слишком дорогие вещи? – с сомнением спросил он.
– Да там такой франт его привёз! Сам как артист! Одет с иголочки. И с ним переводчик ещё.
– Ну и что? Открытая передача, на глазах у всей делегации… Так никто не работает.
– А я тебе говорю, там не всё так просто! Эта Ивлева даже глазом не повела, увидев всю эту роскошь! Дим, что, тебе трудно сигнал подать об этом? Тебе тридцать семь скоро, а ты как ходил в майорах, так и ходишь! Под лежачий камень вода не течёт! А вдруг сработает, она или муж окажутся в чем-то замешаны, и все вспомнят, кто сигнал приглядеться потщательнее дал!
– Ну, разве что сигнал, – вынужден был согласиться Белоусов, понимая, что иначе жена от него не отвяжется.
***
Москва. Один из ресторанов при гостинице «Россия».
Понимая, что Горьковенко не будет дёргать по пустякам среди недели, да ещё в срочном порядке, Захаров пригласил его на ужин сразу после службы.
– Приветствую, Виктор Павлович, – поздоровался генерал. Мужчины подозвали официанта и сделали заказ. – Принесли вот сегодня из Гагаринского РУВД интересную тетрадочку, – положил он перед Захаровым сложенную пополам тонкую тетрадь в клетку. – Взгляните, пожалуйста…
– Что-то Гагаринский уже оскомину набил, – недовольно проговорил Захаров.
В тетрадь был вложен листок с данными Регины Быстровой… У Захарова глаз задергался. Эта девка, что, в каждой бочке затычка? И это что, Володин с ней так решил вопрос, что теперь к нему генерал милиции обращается? Какой же он идиот…
Собравшись с силами, он изучил все записи, сделанные аккуратным девичьим почерком… Так… Прелюбопытно… Цифры сильно перевраны, если доверять тому раскладу, что принес, перебежав, Гончарук, но фактура передана очень неплохо. Ясно, кто и как нарушает на предприятиях закон, изготавливая левак на продажу. Хотя нет, есть, все же, одна организация, где цифры переданы предельно аккуратно. Это трикотажная фабрика. Это что же? Володин девчонку в свои дела посвятил? Или… Ага, это её любовник не в состоянии держать язык за зубами? Чертовски правильно сделали, что по рекомендации Ивлева избавились от него с концами!
Принесли коньяк, рюмки и лимон с сыром.
Володин совсем мышей не ловит, – с раздражением подумал второй секретарь и с благодарностью кивнул Горьковенко, плеснувшему ему грамм сто пятьдесят. – Взялся за рисковое дело, а сам топором машет там, где нужно ручкой работать с чернилами. Так проблемы решает, что они ещё большими проблемами становятся. Одни несчастья для всех от него кругами расходятся! Причём, как снежный ком нарастают с каждым разом!.. Так, пока я на этой должности, ни ему, ни его команде никакой карьеры не будет! Полностью понимаю Гончарука, показавшего себя толковым хозяйственником, в его решении к нам перебежать. Как он вообще под таким начальником работал?
Хотя… карьеру можно ведь строить и не в Москве… А некоторым прямо противопоказано в столице слишком долго задерживаться, если ума у них не больше, чем нужно, чтобы сельским клубом руководить. Может, этого идиота Володина отправить на повышение от Москвы подальше? Куда-нибудь в Узбекскую ССР! Пусть попытается там деньги делать… Его там местные быстро на место поставят, когда он в их карман полезет!
– Вот что, Борис Васильевич. Вы правильно сделали, что сразу ко мне с этим пришли, пока смежники ваши про все это не узнали. Нужно все это замять как можно быстрее.
