– Наверное, я ошибся, – сконфузился Себ. – Из-за ящиков плохо видно.
Он извлек дайл, отошел к стене, проверил направление, затем вновь подошел к циферблату.
– Не тяни! Если охрана войдет… – нервничала Лина.
Себ вставил дайл в другое отверстие. Дайл снова вспыхнул. На этот раз под полом раздался легкий гул. Мгновение, другое – и большая стрелка на часах ожила.
– Раздери меня крог! – воскликнула Кара.
– Себ, ты гений! – Малыш просиял.
– Вы даже не понимаете, что делаете, – скривилась Лина.
– Мы что-то запустили, – рассудительно заметил Малыш.
Стрелка дошла до первого дайла, он погас. Себ прикрыл лицо рукой, оставив щелочку между пальцами:
– Я постараюсь заметить, что произойдет с вазой.
Погас второй дайл, третий, четвертый, пятый…
– Ни с места!
На лестнице в подвал возник легионер. Лина развернулась с «Мясниками» в руках. Она и противник начали стрелять одновременно, однако портовая оказалась искуснее. Одна из ее пуль угодила легионеру в грудь, и бедняга покатился по ступенькам.
Обрадоваться никто не успел: в дверях показался еще один боец со «Стрекачем». Малыш и Себ бросились врассыпную, Кара выхватила «Говорун». Лина, продолжая стрелять из «Мясника», попятилась к ящикам. К несчастью, она задела ногой стрелку часов и упала прямо в центр циферблата.
Кара увидела, что погас восьмой дайл.
– Лина!
Легионер дал очередь, но крылатая, не обращая внимания на свистевшие вокруг пули, ринулась к подруге. Она схватила ее за руку и дернула, помогая подняться. В следующий миг зал озарили вспышки. Легионер на несколько мгновений ослеп и перестал стрелять. Себу глаза застлала белая пелена, но он успел добраться до спасительных ящиков. Механик упал на спину, больно ударившись о стену головой. На него кто-то навалился, и парень с испугу замолотил кулаками.
– Очумел?! Чтоб тебя!
Он узнал голос Малыша и разлепил глаза. Пацан тоже юркнул за ящик.
– Оружие есть? – спросил паренек, тяжело дыша.
Себ ошалело замотал головой.
– Тогда нам трындец, – уныло заключил сын советника.
Вновь рассерженно затараторил «Стрекач»…
На площади Свободы царила тишина. Охраны нигде не было видно, хотя Ронар помнил, что ночью здесь должны дежурить стражники Взора.
– Не нравится мне это, – сказал он, наблюдая из-за угла.
– Давай близко не подходить, проберемся в лавку напротив, – предложил Так-Ра.
– Может, все же лучше во Дворец прорываться? Вдруг они заседание в кабинет Кен-Мара перенесли, как во время предыдущего кризиса, – сказал сын бургомистра.
Так-Ра не успел ответить. Из темноты выскочили несколько фигур. Телохранитель Барона запоздало развернулся и получил удар кинжалом. На плечах у Ронара повисли двое. Он мощным движением разбросал их, схватился за огнедых, но получил в висок прикладом «Палача» и рухнул на брусчатку.
– Не стрелять! Работаем тихо, – раздался голос.
Ронар попытался встать, но нападавший прижал его коленом к земле.
– Вы на кого руку подняли, твари! Я сын бургомистра, – прохрипел он.
Наемник промолчал, в его руке блеснул кинжал, но воспользоваться им он не успел. Теперь уже на его голову обрушился приклад тяжелого огнедыха. Налетчик рухнул на Рона. В темноте послышались глухие удары и стоны.
Ронар спихнул с себя тело наемника, которому раскроили череп, и поднялся, приготовившись к драке.
– Спокойно, я на вашей стороне! – в неярком свете ока Асгона стоял человек в маске с «Драконом» наперевес. У его ног лежали еще двое нападавших. Приклад «Дракона» разил мощнее приклада «Судьи». Ронар замер в нерешительности, но тут на земле застонал Так-Ра, и сын бургомистра бросился к нему.
