Я сканировал. Отключал фоновый шум. Фокусировался на аномалиях. На том, что не должно быть здесь. На том, что пахло обманом.
Мужчина. Аккуратный костюм, гладко выбритое лицо. Держался уверенно. Дежурный пропускал его с кивком. Но… Его портфель. Кожаный, дорогой. Но изнутри, из микрощели молнии, пробивался едкий, сладковато-горький шлейф. Знакомый. По тренировкам с Максимом. Наркотики. Маскированные, но не для моего носа.
Я не рычал. Не бросался. Просто замер. Взгляд стал жестким, как у Сержанта. Все мое тело напряглось в немой стойке. Нос указывал прямо на портфель.
"Сержант?" – дежурный насторожился, увидев мою реакцию.
"Проверьте портфель, гражданина," – голос Макарова был ледяным и не допускающим возражений. "Собака обозначила."
Мужчина замер. Уверенность сменилась на мгновение паникой, тут же скрытой возмущением. "Что? Это же… Это оскорбление! У меня важная встреча!"
"Проверка займет минуту," – Сержант был непоколебим. Его рука легла мне на загривок. "Хорошо, Рэй. Молодец. Держим."
Проверка выявила тщательно упакованный пакет с порошком в потайном кармашке портфеля. Арест. Шум. Возбужденные голоса. Я стоял рядом с Сержантом, гордо подняв голову. Ортез подо мной был тверд, как скала. Боль? Ее не было. Была только волна чистой, животворящей гордости.
"Профессионал, Рэюшка," – раздался знакомый бас. Капитан Семенов, начальник участка, подошел, его широкое лицо расплылось в улыбке. Он потрепал меня по холке, не боясь. Его запах – дорогая сигара, крепкий кофе, власть – смешался с запахом победы. "Настоящий. Не подвел. Так держать, боец."
Его слова, его прикосновение, восхищенные взгляды других полицейских – это был не сыр, не мячик. Это был воздух на вершине. Я чувствовал себя большим. Сильным. Нужным. Я был не инвалидом на коврике. Я был К9 Омегой. Стражем Порядка. Моя сломанная лапа в стальных объятиях ортеза только что защитила этот дом, эту Синюю Стаю, от змеи, приползшей в дорогой шкуре.
Но радость победы – хрупкий цветок. Ее легко опалить тенью прошлого.
Физическая боль отступала. Ортез стал опорой. Но внутри, в самых потаенных закоулках памяти, гнездилась другая боль. Глубокая. Дикая. Как незаживающая рана под повязкой, но невидимая.
Она настигла меня днем. В коридоре. Громко, неожиданно захлопнулась тяжелая дверь в кабинет следователя. ХЛОП!
Звук ударил по барабанным перепонкам, как выстрел. Тот самый выстрел. В мозгу мгновенно вспыхнула картина: ночь, Олег, дуло пистолета, ослепительная вспышка, дикий рев боли в лапе и… беспомощность. Абсолютная, парализующая беспомощность.
Мир поплыл. Я не видел коридор, не чувствовал ортеза. Я снова был там. На холодной земле. Кровь теплой струйкой растекалась по шерсти. Аня кричала где-то далеко… Я завыл. Коротко, пронзительно, откуда-то из самой глотки. Бросился вперед, не видя куда, натыкаясь на стену, пытаясь убежать. Убежать от звука. От боли. От страха.
«РЭЙ! Тихо!» – голос Сержанта прорезал панику, как нож. Не просто крик. Команда. Острая, режущая. Его рука схватила меня за ошейник, не грубо, но твердо. «Тихо! Стой!»
Я затрясся всем телом. Слюна капала на пол. В глазах стоял туман ужаса. Сержант присел, заслонив меня от коридора своим телом. Его глаза смотрели прямо в мои, не отрываясь.
«Тихо, Рэй,» – повторил он, уже спокойнее, но с той же невероятной силой. «Тихо. Слушай меня. Ты здесь. В участке. Со мной. Безопасно. Это была дверь. Только дверь. Понимаешь? Тихо. Дыши."
