– Вы будто с Луны упали, коллега, – усмехнулся тот, что сидел слева от Королева, – он к нам попал случайно через сломанную дверь, так ведь?
Петрович кивнул.
Тот, что сидел около столешницы, почесал в затылке и задумчиво произнес:
– Королев, Королев… что-то знакомое в вашей фамилии. По-моему, я слышал о вас, как бы это помягче сказать, в негативном ключе.
– Да? – удивился Петрович, – интересно, что бы это могло быть?
– Не помню, – ответил тот, – но мне кажется, что эта информация мелькала где-то год назад.
Королев засмеялся:
– Спешу вас разочаровать, но этого не может быть: я в этих местах всего лишь три месяца работаю, так что ваш Королев – это точно не я.
– На вашем месте я бы не был в этом так уверен: «Цитрон» – довольно странный объект, способный удивлять каждый день любого человека.
Петрович кивнул: действительно, многое ему пришлось увидеть за это короткое время.
– А отчество у вас какое? – не отставал от него любопытный сотрудник лаборатории.
– Петрович мое отчество. Я Григорий Петрович Королев – это чтобы окончательно снять все вопросы, – сказал Королев, впрочем, не испытывая дискомфорта от этого невинного допроса.
Любопытный сотрудник на минуту задумался.
– Вы знаете, у того Королева и впрямь было другое имя, хотя насчет отчества я не вполне уверен…
– Да отстань ты от человека, Толкунов, – повысил голос Спесивцев, – разве не видишь – не он это!
– Действительно, Толкунов – без тебя тошно: завязывай уже со своими вопросами, – согласился тот, что сидел слева от Королева.
Петрович снова окинул взглядом комнату, будто впервые ее видел, что было отчасти справедливо: проведя час в полной темноте, он не все заметил в этом помещении. Сейчас же, при свете, его особенно удивили аппараты, собранные около стены силой той качки, которая закончилась десять минут назад. Разные по величине и форме останки оборудования, пришедшего в полную негодность от местного «землетрясения», приводили в уныние многих сотрудников.
Поврежденная аппаратура, о чем свидетельствовали многочисленные осколки, валявшиеся на полу, была будто притянута огромным магнитом к дальней стене, да еще и придавлена тяжелыми столами, «довершившими» разрушительную деятельность мощной качки.
– И когда же мы приступим к работе, интересно? – спросил Спесивцев, окидывая тоскливым взглядом эту бесформенную кучу металла и пластика.
– А тебе уже не терпится прильнуть к окуляру? – с ехидцей в голосе отозвался Толкунов.
– Представь себе, – ответил Спесивцев, – хотя, тебе не понять.
– Куда уж мне!
– Так, хватит! – прикрикнул на них тот, что был слева от Петровича. Только сейчас он обратил внимание, что этот человек был лет на двадцать старше него. – Как дети малые, честное слово!
– А он и есть ребенок тупой… – начал было Спесивцев, но осекся на полуслове: в коридоре раздался выстрел.
– Это что сейчас было? – спросил через несколько секунд Королев. Никто из притихших вмиг сотрудников ему не ответил – они лишь, как по команде, пожали плечами.
– Может, выйти и посмотреть? – спросил Толкунов.
– Я тебе выйду, – шикнул на него сосед Петровича, – сиди и не рыпайся.
Последние слова он произнес так тихо, что Королев хотел, было, его переспросить, но вовремя одумался: Толкунов, находившийся в пяти метрах от них, сам всё прочел по синеватым губам человека, сидевшего слева от Королева – он тут же замолчал и как-то даже погрустнел.
Время тянулось нестерпимо долго. Свет несколько раз вырубался, а потом включался, и всё время на полную мощность всех своих ламп. В конце концов, он снова замерцал, и уже не выключался полностью, раздражая своим миганием тех, кто был в сознании: некоторые люди так и продолжали недвижно лежать на полу. Почему к ним никто не подходил, Петровичу было непонятно. Он хотел, было, сказать о том, что надо бы проверить людей, но тут заговорил Спесивцев:
