Хреймдар подбежал, осторожно наклонился над краем. На лице его, как мне показалось, заиграли отблески далекого зарева.
Я опасливо посмотрел вниз, там далеко у подножия в самом деле целое море пурпурного огня, освещающее обрывистый склон. Раскаленные всадники и кони разбились внизу на крупные и мелкие угли, что образовали целое огненное озеро.
– Красиво? – спросил я. – Эх, Хреймдар! Не спи, замерзнешь.
Он вздрогнул, выходя из ступора.
– К-красиво?
– Ну да, – сказал я, – во всем нужно видеть прекрасное. Мы же эстеты? А это красиво и символично: они жили ярко, горели на работе и сгорели ярко и празднично. Никаких отвратительных трупов, гниющего мяса… а вот так! Уверен, ты бы тоже хотел вот так красиво!
Он содрогнулся всем телом.
– Н-нет!.. Ничуть!
Я изумился:
– Не находишь это волнительным? Ты что, ни разу не эстет?
Он попятился от края.
– Ваша светлость… ну какой эстет из ученого? Да и вообще, эстетов не бывает!
Я широко раскрыл глаза.
– Как это? Я со всех сторон слышу…
– Врут, – сказал он сердито. – Мелкие людишки придумывают себе достоинства, чтобы тоже выглядеть как бы людьми. А нам себе придумывать ничего не надо, мы и так чего-то стоим. Особенно, когда вижу, как вы развлекаетесь во время прогулок…
– Да уж, – согласился я, – просто ухахатываюсь. Ты в лагерь?
– Да…
– Поедем вместе?
Он вздрогнул всем телом.
– Не-е-ет! Я вернусь в лагерь другой дорогой.
– А-а-а, – сказал я понимающе, – сам желаешь полюбоваться красотами природы, чтоб никто не мешал? Так сказать, насладиться?.. Ладно, мы с Зайчиком, считай, уже на работе.
Арбогастр ринулся вперед с такой скоростью, что я не услышал ответ Хреймдара, как он относится к такой вот интересной работе.
Я все пытался понять, с чего вдруг они вылезли из-под земли и бросились на меня, ничего в голову не лезет путное, потом начала стучать в виски, как голодная птичка в окно, слабая мысль, что это может быть как-то связано с той беглянкой, которую упустил маг.
Возможно, следом и он появится, если я такой умный и все могу рассчитать. Тогда с ним нужно будет поговорить мягко и убедительно. Возможно, у него какая-то временная дурь, у всех нас бывает некоторая потеря ориентиров или ложные цели, а потом, когда приходим в себя, говорим с досадой, как, мол, много сил и времени угрохали на ерунду…
И вообще, чем короче период дури, тем проще вернуться в прежний ритм работы.
Зайчик, чувствуя, как я то и дело вздрагиваю, вспоминая этих красных чудовищ, пошел медленнее, а то скачка всегда будоражит хозяина больше, особенно таких вот одухотворенных по самое не могу и возвышенных натурелей.
Земля под копытами то отзывается сухим стуком, а то и треском раскалываемых камешков, то чавкает, когда идем через вчерашние болотца.
В небе сказочно прекрасные облака, далеко впереди лес, а за ним наш лагерь. Зайчик мчится по солнечному миру, однако впереди на землю пала грозная тень и стремительно пошла в нашу сторону.
Я инстинктивно пригнулся и, перекосившись, быстро посмотрел наверх. В небе появилась темная воронка из потемневших облаков, они пошли по кругу все быстрее, начали втягиваться в дыру, затем оттуда ударила ветвистая молния.
Над головой грянул гром ужасающей силы. Я вздрогнул, с небес коротко и страшно блеснул широкий луч. Через мгновение шагах в пяти впереди появилась фигура человека в темной одежде.
Я напрягся, ощущая смертельную угрозу. Вокруг незнакомца, явно могучего мага, едва заметно поблескивает нечто, словно он находится в чистейшем мыльном пузыре без всяких радужных разводов.
