Перед отъездом у меня разболелась левая рука – это был дурной знак. Именно на левых руках люди нашего племени вырезали перья, как некое жертвоприношение богу Фениксу, тем самым впуская его в себя. И даже не смотря на способность заживлять раны, разглаживать шрамы, узор из перьев оставался с нами на всю жизнь. Я же, посвятивший всего себя врачеванию, даже и вспомнить не мог, когда в последний раз чувствовал боль: все недуги были подавлены силой божественного пламени моего бога. «Счастливец», – завистливо вздыхали на курсе. «Я не имею права предаваться недомоганиям, когда вокруг столько людей, которых нужно спасти!» – не без внутренней гордости всегда отвечал я. И тут – эта боль. До звона в ушах, до скрюченных пальцев, до паники от непонимания, как теперь быть.Это была не та боль, которую я мог излечить, ведь сила действовала лишь на повреждённые ткани. И было лишь одно подходящее предположение: что-то происходит именно с Фениксовой силой внутри меня. Все попытки поговорить с богом провалились: он молчал. Хотя чего удивляться, если все восемнадцать лет после инициации я не слышал его голоса. Но всё же было очень обидно: я всегда оказывал помощь другим, а сам не мог её получить, когда потребовалось в один-единственный раз.
Несколько дней меня навещали самые именитые лекари города Лагенфорда, в основном Чародеи, но и они разводили руками, извинялись и уходили. Как же это было прискорбно! Ради этого даже передвинули время нашей экспедиции. Ну что ж, ждать больше не имело смысла, и мы, вынужденные взять из-за задержки вместо обычных лошадей быстроногих коней, которых разводило племя Теней, отправились в путь. И с каждым днём удаления от города рука болела всё меньше – удивительно и страшно то было, ведь никогда не знаешь, когда проявит себя затаившаяся боль, с которой невозможно совладать. И ожидание этого очень изматывало.
Наши крытые повозки ехали по тракту на юг, где уже наступило лето. Но воздух почему-то был не свежим, а затхлым. Так пахла близкая беда. От предчувствия её меня стало мутить. Опасаясь задержаться ещё больше и пользуясь выносливостью коней, мы двигались почти без остановок, и меня укачивало так сильно, что пришлось воздержаться от воды и пищи, и даже ото сна.
Но всё же через шесть дней мы остановись на ночь в придорожной гостинице, и там впервые меня отчитала женщина. Магда закончила обучение на год раньше, и ей доверили выбирать маршрут. Я попытался настоять на безопасном пути, предлагал свернуть поскорее на ближайшем перекрёстке, откуда не так тянуло ужасом и смрадом, но Магда была непреклонна. Она во всеуслышание объявила меня предателем звания врача. Ведь если чувствуется боль, то надо устремить все силы к ней, а не бежать. Да, Магда тоже была из Фениксов и она ощутила, как и я, этот гнилостный запах. Потому и велела сменить маршрут ещё на второй день пути, поставив в известность лишь кучеров.
– Земледельцы подождут! Здесь есть место, где мы действительно можем быть полезны! – заявила она, а наши спутники, не Фениксова племени, не чующие подступающего ужаса, лишь поддержали: платили-то за каждый день.
Как я не бился, не пытался отговорить, доказать свою правоту – бесполезно! И, чтобы не заклеймить себя окончательно трусом, сдался. Не могу сказать, сильно ли я потерял доверие и уважение со стороны остальных членов отряда, но был крайне уязвлён словами Магды. Тогда я покинул это общество, выкурил натощак трубку, меня вытошнило, и напросился к конюшему при гостинице переночевать.
