Ночи продолжались с неотвратимой жестокостью. Кайран приходил, и его ритуал оставался неизменным в своей холодной, отстраненной целеустремленности. Но Лия изменилась. Теперь, перенося боль и унижение, она отчаянно пыталась наблюдать. За его движениями, за модуляциями его нечеловеческого голоса, когда он произносил это единственное слово «Ключ». Она искала в нем хоть какой-то намек, хоть крупицу информации. Иногда ей казалось, что он замечает эту перемену в ней, эту отчаянную сосредоточенность в ее взгляде. Но его лицо – если то, что скрывалось в тени, можно было назвать лицом – оставалось непроницаемым. А ее тело… оно все так же предательски отзывалось на его прикосновения, на его энергию, и это знание жгло ее стыдом, смешиваясь с ледяным ужасом и этой новой, болезненной одержимостью поиском.
От недосыпания и постоянного напряжения Лия осунулась, под глазами залегли темные тени. Сара звонила, писала сообщения, полные тревоги и обиды, но Лия не отвечала. Она не могла. Что она могла сказать? Мир сузился до ее поисков и ночных визитов Кайрана.
Однажды вечером, перебирая старые музейные каталоги, Лия наткнулась на знакомую фамилию: «Воронцов А.И., доклад на тему "Параллельные измерения и возможности энергетического обмена: миф или реальность?". Приложение к ежегоднику N-ского краеведческого музея, 1998 г. (статья отозвана по решению ученого совета)».
Воронцов! Профессор Артемий Игоревич Воронцов. Тот самый чудак, которого уволили из музея лет десять назад за его «ненаучные» и «компрометирующие репутацию учреждения» теории. Лия тогда была еще студенткой-практиканткой и смутно помнила его – седовласого, с горящими глазами, страстно доказывающего что-то своим оппонентам на одном из заседаний. Коллеги посмеивались над ним, считали выжившим из ума стариком.
А что, если?..
Эта мысль пронзила ее, как электрический разряд. Что, если он не был сумасшедшим? Что, если его «фантазии» имели под собой реальную основу? Он был единственным человеком, кто мог хотя бы теоретически понять ее, кто мог знать что-то, выходящее за рамки обыденной реальности.
Решение пришло мгновенно, оттеснив на задний план и усталость, и страх. Она найдет профессора Воронцова. Это был ее единственный шанс, ее последняя ниточка.
Сумерки сгущались за окном. Скоро придет Кайран. Но сегодня, впервые за долгое время, к привычному ужасу примешивалось что-то еще – хрупкая, почти безумная надежда. Или, по крайней мере, направление для следующего шага в этом нескончаемом кошмаре.
Глава 6: Голос из Прошлого
Найти профессора Воронцова оказалось не так-то просто. Его имя давно исчезло из официальных списков сотрудников музея, а его научные публикации, если и встречались, то лишь в виде библиографических ссылок на статьи, которые уже невозможно было отыскать в открытом доступе. Лия потратила почти весь следующий день, обзванивая старых коллег, роясь в архивных делах в поисках его личного дела с адресом. Наконец, одна из старейших сотрудниц библиотеки, сжалившись над ее отчаянием или просто обладая феноменальной памятью на сплетни прошлых лет, продиктовала ей адрес на окраине города – старый, полузаброшенный район, который городские власти давно собирались снести.
Дом, к которому Лия добралась под вечер, выглядел так, словно сошел со страниц готического романа: обшарпанный фасад, темные, заколоченные досками окна на первом этаже, скрипучая ржавая калитка. Квартира Воронцова находилась на последнем, четвертом этаже. Поднимаясь по темной, пахнущей сыростью и кошками лестнице, Лия чувствовала, как сердце колотится в груди от смеси страха и отчаянной надежды.
