Робин Уильямс. Грустный комик, который заставил мир смеяться - страница 28

Зимой 1976 года, вскоре после возвращения Робина в зону Залива, он расстался со своей девушкой. «Она влюбилась в округ Марин, и все пошло кувырком, она просто была одурманена, сошла с ума, все пошло наперекосяк», – объяснял он позже, подчеркивая это звуком падающей ракеты. Робин остался жить с родителями в Тибуроне, где спал в подростковой спальне, словно вернувшись в детство со всеми его проблемами, из-за чего впал в тяжелую депрессию. Спасение он находил на сцене, поэтому стал выступать на сцене местного театра.

Сан-Франциско, казавшийся таким странным и скучным городом в подростковом возрасте, стал разноликим, либеральным мегаполисом с развитой системой театров, клубов и ночной жизнью. Выступления проходили не только на специальных театральных площадках, но и на первых этажах магазинов, в ресторанах, в подвалах – вообще везде, где только можно было натянуть занавес и установить освещение. Сводный брат Робина Тодд открыл в округе Марин бар под названием Toad Manner, завсегдатаи которого прозвали собственника «жабой» в честь жабы, написавшей название бара на крыше. А он, в свою очередь, называл их всех «личинками из Марины». Клиентура была разноплановая: от докторов и юристов до пожарных и полицейских, от байкеров и трансвеститов до редакторов журнала Rolling Stones. «Был парень по имени Бифи, носивший шляпу-таблетку, черное домашнее платье и длинную черную бороду, – вспоминал Робин. – В Сан-Франциско это считалось нормальной одеждой».

Робин выступал в составе импровизационной комедийной группы, созданной Комитетом – организацией, где преподавал Дейл Морс, преподаватель театрального искусства из Клермонта. В те вечера по понедельникам, когда в районе North Beach не проводились регулярные занятия и выступления, Дел Клоуз – виртуозный мастер импровизации, сбежавший из Second City, – давал желающим более глубокие знания об искусстве. «Мы работали над импровизацией как – как же это объяснить? – как над очень серьезным исследованием», – рассказывал Джо Спано, обучавшийся здесь актер. Клоуз в конечном итоге ушел из Комитета, а отколовшаяся группа продолжала свое существование как Комитетская мастерская, затем как Экспериментальное крыло Комитета, а в итоге просто Крыло.

Именно в это время здесь появился Робин, но он не задержался надолго. «Сразу было очевидно, что используемый нами формат слишком ограниченный для воображения Робина, – говорил Спано. – Он не мог работать в нашем формате, который был для него очень медленным. Никто из нас не соображал так быстро. Мы не занимались такими комедиями. Мы старались работать как команда, но я не хочу сказать, что он не командный игрок. Его скорость, ум и сообразительность были совершенно иными. Не думаю, что он так добровольно действовал, такая у него натура. Его талант – быть Робином».

В итоге Робин не смог работать в Крыле.

В марте 1976 года Робин профессионально дебютировал в театре в Сан-Франциско в пьесе «Любовник» Гарольда Пинтера о ролевых играх мужа и жены, поставленной в Gumption – экспериментальном театре в районе Хейт-Эшбери. Когда директор театра Синтия «Кики» Уоллис в первый раз встретила Робина, то решила, что он нуждается в деньгах, поэтому дала ему 100 долларов, чтобы он мог обновить свой гардероб. Как актера, его больше интересовало, чтобы роль была ему интересна, а не просто повторять одно и то же для зрителей каждый вечер. «Робину было трудно быть серьезным, чтобы что-то запомнить, ему приходилось повторять это по несколько раз, – говорила Уоллис. – Каждое его выступление было красивым, разным, каждый раз свежим». Иногда выступления бывали не очень удачными: «Он привык вызывать смех, но однажды вечером это не получилось, – рассказывала Синтия. – После чего Робин спародировал голос Тарзана, люди рассмеялись, а я сказала ему: ”Ты рассмешил народ, но нарушил правила шоу“».