Да ничего! У меня тоже дел…
Характерный жест по горлу.
ЕВГРАФОВ
Где потеряла своего Алика?
ЧЕКАЛИНА
Он не мой!
ЕВГРАФОВ
Манюн, я пошутил!
ЧЕКАЛИНА
Его папа вызвал! Ой, простите, главврач!
ЕВГРАФОВ
Ты с ним вроде по-дружбански? Чем он тебя разозлил?
Она машет рукой: «ничего, пустое!» Подходит их очередь.
9-56.ИНТ. ГЛАВНЫЙ КОРПУС/БУФЕТ/ЗАЛ. ДЕНЬ.
(ЧЕКАЛИНА, ЕВГРАФОВ, ПОСЕТИТЕЛИ, ПЕРСОНАЛ, ПАЦИЕНТЫ, РАМИШ, ЕЛЬСКИЙ.)
Отходят от стойки с полными подносами, глядят в зал, видят: Рамиш (причём она лебезит, заглядывает в глаза, ведёт себя, как по уши влюблённая дурочка) и Ельский (в обыкновенной своей ровной манере) сидят за столом, где ещё есть свободные места. Евграфов с Чекалиной переглядываются.
ЧЕКАЛИНА
Не-а…
ЕВГРАФОВ
У окна столик освободился.
Идут к столику, из-за которого поднимаются двое в хирургических пижамах.
9-57.ИНТ. ГЛАВНЫЙ КОРПУС/БУФЕТ. ДЕНЬ.
(ЧЕКАЛИНА, ЕВГРАФОВ, ПОСЕТИТЕЛИ, ПЕРСОНАЛ, ПАЦИЕНТЫ, АЛИК)
Чекалина с Евграфовым уже заканчивают.
ЕВГРАФОВ
Я сегодня дежурю.
Она вздыхает.
ЧЕКАЛИНА
Я помню. Жаль, что не мы графики составляем.
К ним подходит Алик с подносом. Ставит поднос. Жмут руки с Евграфовым. Алик присаживается.
АЛИК
Крутая твоя Машка.
Шутливый поклон головы в сторону Чекалиной, она чуть хмурится. Евграфов, в свою очередь – кивок в сторону Алика: «знаю!»
АЛИК
Но будущее хирургии в целом и урологии в частности – за мало- и неинвазивными методами. Это только у вас в акушерстве кровавая баня навечно останется.
Чекалина и Евграфов поднимаются.
ЕВГРАФОВ
Приятного аппетита!
АЛИК
Спасибо!.. Говорят, ты с вашим начмедом из операционной не вылезаешь? Она баба красивая.
Намеренно брякнув последнее для Чекалиной, продолжает безмятежно жевать. Чекалина и Евграфов уходят. Она бросает на Евграфова шутливый взгляд (всерьёз она его не ревнует), мол, о-о-о, как!
9-58.ИНТ. ГЛАВНЫЙ КОРПУС/КОРИДОР У ЛИФТОВ. ДЕНЬ.
(ЧЕКАЛИНА, ЕВГРАФОВ, ПОСЕТИТЕЛИ, ПЕРСОНАЛ.)
Евграфов и Чекалина у окна. Он нежно проводит ладонью по её лицу.
ЧЕКАЛИНА
Лёшка!
Отводит его руку.
ЧЕКАЛИНА
Я – в реанимацию.
Он её целует в губы, нежно, едва дотрагиваясь.
ЕВГРАФОВ
Я тебя люблю.
ЧЕКАЛИНА
До завтра… Смотри мне! С красивыми бабами!
По нему ничего нельзя вычислить, безупречный покер-фейс и сплошная любовь к Чекалиной (что, собственно, так и есть).
ЕВГРАФОВ
С начмедами.
Она уходит. Он мрачнеет лицом, глядя ей вслед. Ему самому не нравится то, что он спит с Лидваль, но половая конституция явно раньше него родилась, и гонор: койка с начмедом лестна ему.
9-59.ИНТ. ГЛАВНЫЙ КОРПУС/ПАЛАТА ОРИТ. ДЕНЬ.
(ЧЕКАЛИНА, КАБАН, АНЕСТЕЗИОЛОГ, АНЕСТЕЗИСТКА.)
Кабан на кровати, в сознании, анестезистка манипулирует со штативом от капельницы, что у него в вене. Его тумбочка вся заставлена шоколадом, коньяком, всяким дорогим и ненужным человеку в реанимации.
КАБАН
Бери, красавица!
Анестезистка притворно-строго:
АНЕСТЕЗИСТКА
Взятка?
КАБАН
Обижаешь! Подарок!
Анестезистка скромно берёт плитку шоколада.
КАБАН
Всё забирай! Коньяк принесли. Идиоты!
Хохочет, но кривится от боли.
КАБАН
В таком состоянии мне только чачу можно… Первого перегона!
Кряхтит. Анестезистка грозит ему пальцем, берёт коньяк, идёт на выход. В дверях сталкивается с вошедшей Чекалиной.
ЧЕКАЛИНА
Как пациент?
АНЕСТЕЗИСТКА
Тьфу-тьфу-тьфу! Моча – светлая.
Чекалина кивает, анестезистка выходит. Чекалина подходит к кровати Кабана, он – смотрит на неё восхищённым взглядом.
ЧЕКАЛИНА
Ираклий, как самочувствие?
КАБАН
Бывало и похуже … Но и получше бывало!
