В девять – в малой операционной первого этажа крованул поздний аборт.
В одиннадцать – экстренно кесарили женщину с анатомо-функциональной несостоятельностью рубца на матке.
В час ночи Татьяна Георгиевна вышла с Аркадием Петровичем перекурить. Пока они вдыхали никотин пополам с морозными февральскими звёздами, на её законном месте припарковалась старенькая «БМВ» Маргариты Анд-реевны. Такая старенькая, что уже не хлам, а практически vintage[7]. Один шаг до antique.
– Тань, сейчас одна моя баба в роды вступила. Помнишь, краевое предлежание последа? В общем, она сюда едет. Ну и я, разумеется, приехала. Она с тобой на роды договаривалась. Это я так… Если ты забыла. Хорошо, что ты ещё домой не ушла.
– Да уж! Хорошо. Лучше не бывает! Хорошо, что у меня из живых сожителей только кактус – и тот на фотографии. – Татьяна Георгиевна плотнее закуталась в синий халат и сильно затянулась сигаретой. – Краевое предлежание? Даст бог, обойдёмся без операционной. Всё равно наборов не осталось.
– А у меня – медикаменты все на месяц вперёд исчерпаны, – спокойно констатировал Аркадий Петрович.
– Тань! Всё у нас нормально с медикаментами в отделении. Я забыла тебе сказать, да и некогда было… Сегодня тот Волков, что ООО «Мандала», приезжал…
– Какое-какое ООО? – чуть не проглотил сигарету анестезиолог.
– Всё бы вам только пиздихаханьки, Аркадий Петрович! А Волков, между прочим, хороший человек! Мужчина в самом соку. Вдовец, а не какой-то женатик! – Она значительно посмотрела на анестезиолога и даже ему подмигнула, косясь на подругу. – Букетище роз этой дуре, – кивнула она на Татьяну Георгиевну, – привёз. Духи дорогущие и бутылку приличную. Ты пока в операционной, Тань, была… – извиняющимся тоном продолжила старшая.
– Ну и где мои букеты-конфеты? – заранее предполагая ответ, спокойно перебила заведующая.
– Где-где!.. У главной медсестры больницы сегодня день рождения. Чего добру пропадать? Зачем тебе цветы-духи? А конфет не было!
– Как это конфет не было?! Без конфет – какой минет!
– Заткнитесь, Аркадий Петрович!
– Хоть бы бутылку оставила! – уже в голос смеялась Татьяна Георгиевна. – Нам с этим озабоченным ночь коротать!
– Я не озабоченный! А конфетно-букетный период, он так потому и называется, что…
– Всё, хватит! А ты – прекратить ржать! Это у тебя нервное! – отругала Маргарита Андреевна подругу. – Сейчас сюда роженица прикатится. Пить вредно! Пить на работе – вредно вдвойне!
– Мне нужны цветы-духи! – застонала Татьяна Георгиевна. – Я – же-е-енщина!
– Ты не женщина. Ты – заведующий отделением. Заведующая… К тому же ты сама того мужика отшила. Аркаша, ты не в курсе? Она такого крутого мужика отшила, дура! Свободного мужика, неженатого!
– Марго, заткнись! – Татьяна Георгиевна была равнодушна, как ночное небо у них над головами. – Все уже всё поняли.
– Да. Все бабы дуры! – философски заключил Аркадий Петрович. – Они только Вась любят. Васи до-о-обрые! – проблеял он.
– Кстати, о Васях… Появился? Я на его бабу сегодня уйму медикаментов списала.
– Не появился. Он же Вася… Это вам не цветы, духи, бутылки от крутых Волковых. – Маргарита Андреевна прищурилась на Татьяну Георгиевну.
– Зайцевых… – задумчиво пробубнила та. – Все они Зайцевы. Хоть с духами, хоть без.
– Марго, кофе сваришь? Что-то я замёрз, – выпустил дым в звёздное небо Аркадий Петрович.
– Сварю. Всё, быстро зашли в приём! Вон блатной клиент уже подруливает.
