Бабушкина двоюродная сестра была, конечно, права. В жизни и впрямь можно понять и откопать немало, если покопаешься в своей памяти. Было время, когда сестры жили дружно, более или менее спокойно, болтали на кухне о всякой ерунде, о новых платьях и креме для лица. Про платья, конечно, больше говорила мама. Судя по ее рассказам, она пользовалась неисчерпаемыми источниками и могла достать все, что угодно, с небрежной легкостью. Она следовала неким определенным правилам, была осторожна с такими знакомствами и всегда щеголяла в модной одежде. За обновку она готова была отдать все, что угодно: брала в долг, одолживала деньги у подруг, договаривалась на отсрочку. И еще она была «женщина-платок» – так решила маленькая Ася. Она лихо накручивала шарфы и платки вокруг шеи, небрежно набросив на высокую прическу, замысловатым рисунком укладывала крендельки и узлы на шею. Чувствовать, что она безупречно одета, было для нее настоящим блаженством.
Ната в противовес сестре являлась элегантной и сдержанной. Она была «женщина-шляпа». Как ей шли эти головные уборы! Черные, серые, шоколадные, фетровые, соломенные с высокой и низкой тульей, федора и котелки в стиле 20-30-х годов прошлого века – все они ее идеально дополняли, шли в обязательном комплекте вместе с кожаными перчатками и серьезной сумкой с четкой геометрической конструкцией. В театр или на серьезные события тетя преимущественно носила ридикюли.
Помнится, однажды мама пришла в небывалый восторг от тетиной новой шляпы. Ната дала ей шляпу напрокат, и они с мамой пошли в соседний универмаг за какой-то мелочью. Главной была не покупка, а явление мамы со шляпой миру. Он принял ее благосклонно, одарив улыбкой мужчин и любопытными взглядами женщин. Асе было очень видно, что шляпа маме не идет, но она несла новую деталь гордо, важно и ответственно. В тот год на груди у сестер краснели одинаковые веточки красной смородины – в моде были яркие пластмассовые броши, их носили на платьях, пальто и жакетах. Асе досталась брошка чуть поменьше, в две темно-красные вишенки и еще ярко-красный лакированный кошелечек треугольничком с длинной ручкой, который она носила на запястье. И она тоже шла очень гордо, ощущая себя частью этого женского единства, красоты и элегантности.
Тетя всегда говорила, что в окружении мужчин и дома, и на работе, ей очень не хватает девичьих разговоров о пустяках. Ася, оставаясь на ночевку, восполняла эту пустоту. В доме у Наты просыпалось совсем по-другому. Другие запахи, незнакомые звуки с улицы делали пробуждение совершенно особенным, а предстоящий день необыкновенным. В ванной шумела электрическая бритва, на кухне варился кофе, дядя большим длинным ножом делал бутерброд с маслом и сыром, братья, наскоро перехватив кусок, бежали куда-то в свою взрослую жизнь, а они с Натой, слегка перекусив, шли на стадион. Тогда за Натой она пошла бы куда угодно, хотя были для Аси вещи гораздо более интересные, чем бег и зарядка в компании взрослых женщин – это точно! Ната, вероятно, состояла в каком-то обществе здоровья, и они по воскресеньям на самом большом стадионе в республике боролись с лишним весом, болью в пояснице, делали упражнения, плавали в бассейне. Пострадав вместе со всеми (она, пожалуй, единственная, работала не результата ради, а за компанию), Ася ждала настоящее вознаграждение: это был обещанный поход в кино или в универмаг за новой пластинкой. Ну а потом, конечно, домашние хлопоты и ожидание мамы, которая отвозила ее домой. В те годы сестры обсуждали диеты и упражнения – борьба со спасательным кругом вокруг талии была у них общей. Они сражались не против друг друга, а плечом к плечу против общего врага, и это не казалось Асе странным. Ната вычитала в журнале «Работница» новые рекомендации врачей и старалась применить их в жизнь. Много движений, свежий воздух и упражнения, в которых нужно было всего лишь разбросать по полу коробок спичек, и поднимать их по отдельности. Это хорошие упражнения для пресса. Мама обещала себе отказаться от хлеба и сладостей. Девочке казались все их усилия совершенно бесполезными, но сестры живо обсуждали эту тему, приводили в пример исхудавших и постройневших подружек и надеялись на волшебный результат. Ася наслаждалась такими днями, часами, минутами, была абсолютно счастлива, хотя никогда никому в этом не признавалась. Настроение не портили даже комментарии мамы по пути домой – она всегда находила причину для недовольства. И почему взрослые не могли установить и поддерживать такой порядок, при котором все счастливы, вечно?
