Родоман. Сборник статей и воспоминаний - страница 5

, привело к «постепенной логотипизации политического пространства, осуществленной картой» (Андерсон, 2001, с. 22). С дальнейшей утратой объяснительных глоссов, геокартоид закрепил контурный стандарт и вместе с ним обрел парадную узнаваемость, что превратило его в графический знак/эмблему на бланках, журналах и плакатах националистических организаций, а также на рекламе продукции свадеши, т.е. местного изготовления (Рамасвами, 2002, p. 167). Для формирования «воображаемых сообществ» его визуальная внятность оказалась несомненно более эффективной, чем «печатный капитализм», который, в силу лингвистической раздробленности субконтинента, играл унифицирующую роль только в отдельных регионах, обладавших собственным историческим весом и приблизительным языковым стандартом.

От империализма к национализму

Если изобретение картографии наглядно явило Британскую Индию как подвластную метрополии территорию, то деколонизация субконтинента в 1947 г. отменила прежний визуальный образ и вызвала к жизни новые обрамленные «емкости» – ранее не существовавшие Индию и Пакистан. Их государственный статус подразумевал создание суверенных символов, чем, наряду с флагом, гимном, гербом, валютой, почтовыми марками и т.д., стали геокартоиды территорий. Тем самым обе страны подтвердили территориальность как парадигму, унаследованную из британской педагогики, которая взрастила географическое чутье и имперскую субординацию, и из националистического геоблагочестия, которое овеяло разнородное пространство божественной аурой Бхарат-маты, Богини территории. Эта патриотическая инновация была поддержана Махатмой (М. К.) Ганди, с чьим именем связано открытие в 1936 г. в Бенаресе/Варанаси, священном городе на Ганге, храма Бхарат-Маты, где объектом почитания стала рельефная карта Индии, выложенная на полу первого этажа. В результате национально-освободительного движения, одним из главных лидеров которого и был Ганди, сращение земли и власти воплотилось в реальном территориальном государстве, базы для формирования будущей нации. Сам Махатма, решительно возражавший против раздела, тем не менее, обрел народное признание как «отец нации» и со временем «врос» в индийскую территорию: геокартоид Индии в виде утрированной фигуры Ганди, украсил специальную марку к 50-летию независимости страны.

Пакистан опередил Индию выпуском в 1955 г. серии из трех марок – «витрин государства» (Brunn, 2000) – с картой-логотипом, отразившей территориальное единение Западного Пакистана. На следующий год вышла серия из трех марок с контурами уже Восточного Пакистана (с 1971 г. – Бангладеш), что позволило проигнорировать существование между разъединенными частями более 2 тыс. км чужого пространства. После выпуска первой марки с национальным флагом и второй с гербом – львиной капителью Ашоки, Индия только в 1957 г., в честь десятилетия независимости, эмиссией многоцветной серии из 14 марок номиналом от одной до 90 пайс представила на всеобщее обозрение свою картографическую пиктограмму12: «емкость» отражала основные горные цепи и реки без учета Сиккима, ставшего штатом позднее, и выпавших за пределы обрамления Никобарских и Андаманских островов (Wyatt 2005). Интенсивность почтовых отправлений – в отсутствии современных средств коммуникации – и индивидуальность адресата, т.е. прямое попадание марки в конкретные руки, превращали геообраз Индии как внутри страны, так и в мире, в ее визитную карточку. И даже – при повсеместном использовании (от бланков официальных учреждений до обложек школьных учебников) – в икону. Изготовленные по продуманному заказу и под идеологическим диктатом государства, марки были призваны продвигать общую, «национальную», лишенную внутренних границ территорию, апеллировать к воображению населения и стягивать его в национальное сообщество общностью владений (Hoyo, 2010, p. 75). Именно вследствие своего потенциала эти бумажные миниатюрки вовлеклись в филателистическую пропаганду и провокацию.