— Я еще не ложился, — усмехнулся он. — Так что для меня ночь пока продолжается.
О том, что он мог делать всю ночь в театре, думать не хотелось, но в голову отчего-то настойчиво лезли возможные оргии, которые он мог устраивать. Десяток девиц, ублажающих его вокруг зеркальных стен зала.
Я потрясла головой. Нужно меньше слушать досужие сплети, а больше работать. Вот только разминаться в присутствии Нагицкого никак не хотелось.
— Я, пожалуй, подожду в гримерной, пока… — начала было я, но Герман меня перебил.
— Я вчера разговаривал с Владимиром, — так звали нашего балетмейстера. — Он сказал, что хотел поставить тебя на роль Феи Драже в Щелкунчике, но на последних репетициях у тебя был отвратительный батман.
Мужчина осуждающе покачал головой, а вот я растерялась. Как так? У меня отличная растяжка, и движения все отточены. Да, партия досталась другой, но я уверена, что была не хуже! Просто Светка, она…
— Думаешь, он просто придирается? — словно в ответ на мои мысли Герман хлопнул рукой по станку. — Покажи.
Неуверенным шагом подошла к зеркалу, берясь за палку. Приподнялась на пальцы на опорной ноге, плавно подняв и отведя рабочую ногу в сторону, затем назад, затем подняла, задержав на несколько секунд.
— Неплохой релеве лян, — от легкой хрипотцы в его голосе по телу пробежали мурашки. Он медленным шагом направился в мою сторону, словно бы давая возможность сбежать.
Под его немигающим взглядом сердце стало колотиться в два раза быстрее.
— Неплохой? По-моему, я все сделала хорошо, — я сама не понимала, почему меня вдруг задела его пренебрежительная оценка.
Мужчина приблизился почти вплотную.
— Когда совершается подъем ноги в сторону, — он положил руки мне на талию, — корпус должен оставаться в том же положении. Давай еще раз.
К тактильным контактам на репетициях привыкаешь быстро. Мастеру вечно приходится что-то подправлять в стойке, позициях, постоянные тренировки поддержек, но здесь… сейчас... Чужие ладони буквально прижигали кожу. Вроде бы ничего такого. Но легкое касание казалось чем-то запретным, интимным.
— Еще раз, — повторил он негромко.
Попытавшись абстрагироваться от внезапно проснувшейся чувствительности, я снова начала подъем.
Пыталась ли я сейчас ему что-то доказать? Или мне действительно было приятно внимание этого мужчины?
— Под ягодичной мышцей есть шесть небольших мышц, которые и разворачивают ногу, — тем временем, начал рассказывать он.
Нужно использовать именно их, чтобы не перегружать переднюю сторону бедра.
Все это я и так знала. И считала, что выполняю все отлично. Но неужели балетмейстер действительно жаловался на меня?
— Нужно представить, словно между ягодиц монетка, — услышала я его тихий смешок, — и попытаться удержать ее. Часть усилия передается на сустав, и бедра… раскрываются.
Последнее слово в его устах звучало отвратительно порочно, словно бы речь сейчас шла совсем не о технике выполнения батмана.
— Я не чувствую напряжения, — он невесомо обвел рукой мою попу кончиками пальцев.
Внутри что-то сдвинулось. Я резко развернулась и что было силы залепила ему пощечину.
— Я не одна из тех девиц, что готовы запрыгнуть к вам в койку ради денег.
— Конечно не одна из них. Мои делают батман по-настоящему идеально, — язвительно ответил Герман, словно не заметив удара. Лишь чуть покрасневшая щека свидетельствовала о том, что я действительно это сделала. — Тренируйся лучше. Тогда, может быть, дорастешь. До главных партий.
