Нагицкий отступил, старомодно поклонился и наконец ушел. И вот в зеркальных стенах уже отражаюсь только я одна.
Тренировалась в тот день я остервенело и отчаянно, словно от точности движений зависела моя жизнь.
Только не смотря на это собственнй сисон увэрт казался катастрофически неправильным. Опорная нога дрожала, то и дело соскальзывая с точки, руки ходили ходуном.
А придя домой, проплакала весь вечер. Все потому, что хоть Нагицкий и пугал меня, хоть и был непроходимой сволочью и бабником, он мне действительно нравился. Нравились его слегка вьющиеся волосы, тонкие черты лица. Нравился ореол таинственности, что его окружал, нравилось повышенное внимание к нему окружающих.
Но я не хотела быть девочкой ни на вечер, ни на неделю. И я мечтала всего добиться своим талантом.
А на следующий день наш меценат был в компании очередной любительницы красивой жизни, еще через пару дней — новой.
Девицы начали меняться чаще, а балетмейстер становился на репетициях все злее и злее. Все потому, что Нагицкий почти перестал их пропускать, а в его присутствии танцоры выступали из рук вон плохо.
Я же уже начала думать, что на моей карьере поставлен крест, как вдруг меня наконец стали выделять, затем была основная балетная партия в постановке Аиды. Я даже уверяла подруг из кордебалета, что вот же, смотрите! Я отказала Нагицкому, а партию получила.
Вот только через неделю после премьеры Аиды он снова ко мне подошел…
Я ведь знала, что добром это все не кончится, зачем только согласилась пойти с ним на ужин?!
Или, может быть, теперь, когда я уже хоть что-то представляла в собственных глазах, встретиться с ним было не так зазорно? Ведь никто уже не сказал бы, что роль я получила не за талант?
Теперь я уже плохо понимала собственные мотивы, заставившие меня сказать «да». Одно я знала точно, это было ошибкой. От таких бабников, как он — следует держаться подальше, если не хочешь, чтобы потом было больно.
И сейчас, сидя за столом перед тарелкой приготовленного мне Нагицким супа, больше всего я жалела, что нельзя повернуть время вспять.
3. Глава 3
— Я понимаю, что ты сейчас растеряна и сбита с толку, — я вздрогнула, услышав его голос. Так погрузилась в собственные мысли, что не заметила, как он вернулся. — Ты молода и не планировала так скоро становиться матерью. Но раз уж все так получилось, подумай, какую пользу ты сможешь из этого извлечь.
— Я не собираюсь торговать этим. — отрезала я. Сама мысль о том, что я рожу и отдам детей кому-нибудь, пусть даже кровному отцу, была дикой. Да и зачем ему они? Герман Нагицкий – один из богатейших людей города, известный меценат. Если бы ему так нужны были дети, он бы легко мог нанять себе целую армию суррогатных матерей и получить не одного малыша, а сразу целый детский сад.
— Нет, нет. Конечно, нет, — покладисто кивнул мужчина. — Просто не торопись, взвесь все «за» и «против» и прими правильное решение.
По его тону сразу становилось ясно, что правильное решение здесь может быть только одно. То, что выгодно ему.
— Хорошо. Я подумаю, — уклончиво ответила я.
— Вот и замечательно, — просиял Герман. — В таком случае, встретимся в театре… хотя… Как ты добираешься до работы?
— Пешком, тут всего полчаса пути, если дворами.
— Я пришлю машину.
— Я хожу пешком, — с нажимом повторила я.
Все это очень живо напомнило еще одну причину, почему я не захотела продолжать отношения с этим человеком. Он ведь просто не понимал слово «нет»!
